Титан империи 7
Шрифт:
Наконец, Маша будто опомнилась и с мольбой посмотрела мне в глаза.
— Так что мне делать?
— Можем вернуться к нам в усадьбу и отправиться спать, — улыбнулся я. — Ты выпьешь молока, свернешься калачиком в кровати и из Марии Воротынской превратишься просто в Машу. Навсегда. Думаю, твои родственники — дяди, тети или еще какая седьмая вода на киселе — и без тебя с удовольствием растащат наследство Льва Константиновича по бревнышку.
— Да?.. — Маша на несколько секунд задумалась, а потом резко мотнула головой. — Нет! Хрен
— Вот, совсем другое дело! — я рассмеялся. — Значит, нужно сразу брать быка за рога, и заявить о себе как о единственной возможной наследнице. Но для этого тебе придется… вернуться домой.
Маша помолчала, а я наблюдал за ее реакцией. Очевидно, что внутри ее головки шла кипучая мозговая деятельность. Не удивлюсь, если она сейчас вспоминает всю свою жизнь — от неприятного детства до поступления в ГАРМ.
— Женя… — наконец, выдавила она. — Помнишь, мы с тобой договорились, что Воротынские бывают очень разные?
— Да.
— Я хочу стать совсем другой Воротынской, но… — Маша глубоко вздохнула и выпалила. — Я боюсь, понимаешь? Быть главой такого клана, это же не просто прийти в усадьбу, отмыть кровь от стен и с важным видом сесть в кресло. Это совсем другое… А я… Черт, я руководила разве что подразделением пацанов в ГАРМе, а еще молодежной бандой «Рваные колготки».
Рэй прыснул, и Маша грозно поглядела на него в зеркало заднего вида.
— Молчу, молчу…
Да уж. А вот взгляд у нее прямо таки отцовский! Пусть мне лично довелось встретиться с Львом Константиновичем лишь пару раз, но могу отметить, что фамильное сходство налицо. И на похоронах и на вечере Болконской Воротынский-старший бросал на меня точно такие же взгляды — обещавшие море боли и страданий.
Подозреваю, и мой отец тоже видел этот взгляд, и не раз.
— Полагаю, что руководить одним из самых влиятельных родов в Империи это примерно так же, как и бандой «Рваными колготками». Масштаб побольше, но принцип тот же. Бей первой и держи всех в узде.
— Ага, спасибо, утешил… — Маша сжала мою ладонь. — Поможешь, Жень?
— Куда я денусь, Маш, — улыбнулся я и легонько стукнул ее пальцем по носу. — Будем возрождать наши рода вместе.
— Фух, спасибо! А то я прямо не знаю, за что взяться… Ладно, давай ты подключишься позже, а то тебя еще начнут подозревать в убийстве моих родственничков. А сейчас… Рэй, давай гони во всю прыть!
— Что?! — удивленно повернулся к нам Воин дороги.
— Заводи мотор, говорю! Вези наследницу рода Воротынских домой!
— Уверена? — спросил я. — Может, подождать?
— Вот, смотри, — она показала мне список пропущенных. — Из отцовской усадьбы звонили уже пятнадцать раз. Думаю, пытаются найти хоть кого-то из Воротынских.
Рэй вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. Его монстр взревел и развернулся прямо с места.
Через десять минут мы приближались к усадьбе Воротынских. У ворот не продохнуть от людей в стрелецкой форме.
— Останови тут, — сказала Маша, тронув Рэя за плечо. — Если вас заметят, разговоров не оберешься.
Рэй кивнул и плавненько подкатил к обочине. Уже светало.
Маша чмокнула меня в губы, крепко пожала руку и… секунд десять не могла заставить себя открыть дверь…
— Фух… Ну ладно…
Она выдохнула и, расправив плечи, вылезла из машины, а потом, не оборачиваясь, зашагала к воротам усадьбы. Я дождался, пока ее фигурка не пропадет в толпе, а потом удовлетворенно кивнул.
Вот и все. Маша дома.
Я хмыкнул. Уж точно не так ее отец представлял долгожданное возвращение Воротынской в родные пенаты. Впрочем, а не плевать ли?
— Давай Рэй, нам еще забирать Гаму, — сказал я, и водитель тут же ударил по газам.
Когда автомобиль Рэя отъезжал, Маша обернулась и проводила его взглядом. Внезапно ей страшно захотелось, чтобы Женя вернулся.
На мгновение даже захотелось выбрать первый вариант — прыгнуть к нему в машину и свернуться калачиком. Стать просто Машей, и уже навсегда.
Но нет. Тогда она окончательно перестанет себя уважать. Да и Женя тоже. Пусть каждый шаг давался с трудом, но добраться до родного дома и усесться в отцовское кресло нужно обязательно.
Иначе… это сделает кто-то другой, и тогда точно род Воротынских не изменится, а ее снова начнут преследовать, как возможную конкурентку. Как будто она не знала своих тетушек и дядюшек?
Снова бояться каждой тени и ждать убийц, которые не отстают от нее даже в ГАРМе? Ну уж нет! С ресурсами отца отбиться от них будет проще. Да и можно написать завещание, что в случае ее смерти в ближайшие три года все пойдет… На благотворительность! Или Жене!
— Эй, девушка, куда вы? Здесь частная терри… — заикнулся один парень из охраны, но осекся, когда Маша обожгла его взглядом, а потом подставила под нос герб рода на плече.
— Это мой дом. Расступитесь! — рявкнула она и осмотрела лица стрельцов, которые перегородили ей путь.
— Мария Львовна, — вышел к ней охранник, которого она немного знала. Наверняка, он и звонил. — Простите, но ваш отец умер…
— Я хочу сама посмотреть! Расступитесь, кому говорят?!
Бойцы разошлись, и Маша вошла на территорию поместья.
На дом она глядеть боялась — последний раз она бывала под этой крышей, наверное, года четыре назад. Тогда она еще не была курсанткой ГАРМа, но уже искала любой способ стать хоть кем-то, но только не Воротынской.
И вот она снова здесь.
Маша остановилась и, собравшись с силами, посмотрела на окна дома, где она выросла. Ничего не изменилось — разве что несколько стекол побито, но это ерунда. И с целыми окнами она его ненавидела до глубины души.
На входе ее снова пытались остановить, но лишь поглядев на ее лицо, сразу же отступили. Едва сделав пару шагов по холлу, она встала как вкопанная, а сердце застучало как бешеное.