Титан империи 7
Шрифт:
Остановилась. Глаза мигнули красным и потухли. Фух, надо бы расцеловать Гаму…
Я оглянулся — окровавленная нексонианка наступила на грудь поверженного конструкта и, высунув язык от усердия, нитью перепиливала ему шею. Во все стороны летели искры, скрежетал металл, гавкал прыгающий вокруг Красавка, а монстр дико ревел.
Рыжий такого зрелища вынести не мог — его рожу еще больше перекосило, и он разрядил в нексонианку весь магазин. Правда, Гама даже не повернулась в его сторону.
— Главное, не задеть сердцевину… —
Смятые пули снова посыпались на пол, а затем раздался громкий дзинь! — и нить, наконец, вспорола толстый слой металла. Голова чудища покатилась по полу и ударила рыжего по ноге. Конструкт под каблуком Амальгамы еще раз дернулся и затих.
Я же вернулся к собственному железному болвану. Как там говорил Рихтер? Разобрать врага и собрать себе союзника! Как там говорила Гама? Кнут и пряник!
Но сначала пришлось по-быстрому покопаться в его электронных мозгах — примитивных, чего уж скрывать. Нужную «кнопочку» я нащупал тотчас. Потом достаточно было немного поменять ему настройку, и вуаля — «враг» стал «другом»!
Конструкт еще раз дернулся, а затем отошел на два шага. От его рук остались лишь ошметки покореженного металла, но разве это проблема для твари, которая может забить врага клювом?
— Задача, хозяин?
Рыжий, кажется, был против такой постановки вопроса. Он зашипел и принялся наскоро перезаряжать пушку.
Блин, и чего он задумал? Застрелится прямо здесь?
— Взять, — сказал я и по-доброму улыбнулся в лицо ублюдку.
На этот раз пришла пора трястись уже ему, а не маленькому Жене. Он, наконец, вставил магазин и наставил пистолет на медленно приближающегося к нему конструкта.
— Ты чего творишь, тупая жестянка? — зашипел он. — Кто твой хозяин?!
Его «подвижный глаз» сверкнул, словно пытаясь перепрошить электронные мозги, но конструкт если и остановился, то лишь на мгновение.
— Сука! — зарычал рыжий неудачник и начал палить монстру в голову.
Бум-бум-бум! — загрохотали рикошеты, и одна пуля резво прилетела самому стрелку в ногу. Он заверещал, распластался на полу и пополз.
Но далеко не ушел.
Конструкт скакнул, и грохнувший в последний раз пистолет полетел в сторону.
— Мама… — пискнул Рыжий, отчаянно скребя пальцами пол.
Конструкт приподнялся, отклонился назад и приготовился размозжить хилому противнику башку.
— … живым! — крикнул я, и хлоп! — конструкт замер, не донеся свой жуткий клюв до вращающегося глаза рыжего каких-то пары сантиметров.
— Хороший мальчик. Красавка, фу! Потом пожрешь, мы еще с ним не наговорились.
Я повернулся к Жене — размазывая слезы, мальчик сидел на полу.
А между тем, рыжий не сдавался. Кое-как выбравшись из-под застывшей туши конструкта, он опять потянулся к пистолету.
— Не надоело? — выдохнул я. — Неужели еще непонятно, что своей пукалкой ты можешь разве что себе черепушку вскрыть, идиот?
Он наставил
Он громко застонал, а затем и вправду сунул ствол себе в рот.
Щелк! — пистолет дернулся в его руке и отбросил затвор. Пусто.
— Нет, — хохотнул я. — Даже на это он, похоже, не годен!
С этими словами я для профилактики пнул поверженного противника. После чего сел рядом с ним на корточки.
— Ты кто такой, друг?
Щелк! Щелк! Щелк! — придурок продолжал впустую жать на спуск. Мне это быстро надоело, и я отобрал пушку.
— Отдам, когда ответишь на вопрос, — я стукнул рукояткой уродца по лбу. — Кто такой, спрашиваю, рыжий-бесстыжий? Гама, подвесь-ка нашего дорогого друга к потолку. Может быть, тогда его язычок развяжется.
Ублюдок завизжал, но нити Гамы пощады не знали. Через минуту он уже болтался вместо люстры.
Увы, он продолжал молчать, и пока Гама отошла успокаивать Женю, я принялся обыскивать мудилу.
Через минуту рыжий отчаянно верещал, а на полу уже лежала куча самых разных предметов, которые я умудрился выудить из его карманов — в основном ножи разных форм и размеров, а еще ножнички, пилочка для ногтей… косметика?
— Фу, гадость! — прокомментировал Красавка. — Scheisse!
И вправду — следить за своей рожей этот урод, похоже, любил. Ишь как несет от него душисто! И ручки какие элегантные — почти женские. Может, сломать ему пару пальцев, чтобы был посговорчивее?
И нет, ни в карманах, ни в подкладке пиджака не нашлось ни документов, ни других бумажек, которые указывали бы кто он и откуда. До трусов мы не дошли — я побрезговал.
Подошедшая Гама лишь хмыкнула и крутанула рыжего как елочную игрушку. Женя, сидевший у нее на руках, нервно рассмеялся и прижался к груди нексонианки.
Ладно, раз обыск ничего не дал, значит, попробуем по-старинке — попинаем мудака ботинком по роже!
— Не переусердствуйте, хозяин, все же в комнате дети, — сказала Гама и усадила раскрасневшегося Женю в кресло.
Он то и дело бросал взгляды в сторону секретера, но к счастью, место, где нашел свой последний покой слепок Скалозубова-старшего, пустовало. Тело Зубра у двери тоже пропало.
— Я постараюсь, — сказал я и прицелился.
И — о чудо! — спустя пятерку выбитых зубов, язык у гада развязался.
— К… — слетело с его распухших губешек, и он протянул руку за пистолетом. Наивный.
— К.? — спросил я и снова хлопнул ему по лбу рукояткой. — В смысле, К. о котором я думаю, или ты еще и заикаться вздумал? Что значит, К.?
— У меня есть идея, — ухмыльнулась вернувшаяся Гама, но я остановил ее.
— Пусть сам придумает, головастик.
— К… Конструктор, — ответил рыжий, смотря на меня косящим глазом. — Коллекционер, Корректор… Координатор! Выбирай, что хочешь!!!