Тито - главарь предателей
Шрифт:
Возможно, что целью этого совещания была координация действий албанских реакционных эмигрантов, а также организация террористических банд и засылка их в Албанию. В самом деле, в некоторых кругах Парижа и Лондона выражают недовольство албанскими эмигрантами, которые действуют недостаточно серьезно, и сожалеют о том, что не удалось лучше организовать силы реакции внутри страны. Разумеется, это объясняется тем, что реакция не находит поддержки в народных массах Албании. А уж против этого средства не придумаешь!
Глава восьмая
Ласло Райк — патентованный полицейский осведомитель
Нет нужды подробно останавливаться на мотивах, побудивших Райка сознаться в совершенных им преступлениях. На мой взгляд, если он признался, значит он был виновен и не имел возможности отрицать то, что было столь же ясно всему миру, как и ему самому.
Но по возможности предоставим слово ему самому. Его признания носят настолько недвусмысленный и исчерпывающий характер, что лучше всего объясняют его поведение.
«В 1931 г., — говорит он, — меня арестовали вместе с членами одной коммунистической организации. После ареста мой родственник, капитан полиции Лойош Бокор, сразу же посетил Хетеньи, который в то время был начальником политического отдела Главного управления полиции. По ходатайству Бокора, Хетеньи вызвал меня к себе и сказал в присутствии Бокора, что если я дам подписку сотрудничать с венгерской полицией в качестве осведомителя о деятельности коммунистической партии и связанных с ней организаций, то меня отпустят на свободу». «Он (Райк) заявил, что считает себя пригодным для выполнения секретных заданий политической полиции», — подтверждает присутствовавший при этом разговоре Оскар Борсеки, который был полицейским инспектором при режиме Хорти.
«В результате моих доносов в 1932 г. полиция арестовала Иштвана Штольте [30] и других, всего вместе со мной семнадцать человек. Меня арестовали, разумеется, для того чтобы не возникли подозрения, что я являюсь агентом полиции».
Райку тогда предложили проникнуть в Коммунистический союз рабочей молодежи; потом он становится членом союза строительных рабочих. В 1934 г. рабочие, объединенные этим профессиональным союзом, готовились ко всеобщей забастовке. Райк, организовав демонстрацию, вызвал вмешательство полиции, и забастовка была сорвана. После этого Райк был отправлен в Чехословакию, а оттуда в Испанию.
30
Шюлиге тоже был осведомителем (Прим. автора.)
«Я выехал в Испанию с двумя поручениями: с одной стороны, выяснить имена бойцов батальона имени Ракоши (так называлось венгерское подразделение), а с другой — понизить боеспособность батальона, внося разложение в его ряды. Первое задание выполнить было нетрудно, поскольку все в батальоне знали друг друга. Второе поручение я выполнил следующим образом: перед боями на Эбро в 1938 г., будучи секретарем партийной организации батальона имени Ракоши, я выдвинул ложное обвинение против одного из офицеров батальона — Ласло Хааса и добился того, что против него было начато дело. Это было сделано для того, чтобы вызвать в батальоне политические распри… Однако это привело к тому, что, когда партийное руководство обсуждало дело Хааса, коммунисты батальона разоблачили мою троцкистскую позицию. Дело обернулось против меня же, и я был исключен из партии…
Результатом всей этой политической деятельности и распрей вокруг дела Ласло Хааса явилось снижение боеспособности батальона имени Ракоши, боровшегося на очень важном участке фронта, как раз перед одним из самых решающих сражений республиканцев.
В феврале 1938 г. я бежал из Испании. Так я очутился во французском концентрационном лагере, куда позже попали и отступавшие части интернациональных бригад и испанских республиканцев…
В лагере троцкисты вели исключительно активную политическую работу. Главными организаторами ее и одновременно исполнителями были члены югославской группы. Насколько я помню, этой работой занималось приблизительно 150 человек из состава указанной группы. Преобладающее большинство их составляли интеллигенты, мелкие буржуа, студенты».
Так как полиции разных капиталистических стран связаны между собой, то Райка вскоре вызвал к себе капитан французского Второго бюро и сделал его своим агентом в концентрационном лагере; это дало Райку возможность установить, что многие знакомые ему югославы выполняли те же функции.
«Мне стало ясно, что эти югославы, так же как и я, завербованы Вторым бюро и выполняют его задания».
Однажды к Райку явился один из руководителей американского УСС в Швейцарии Ноэль X. Филд и сообщил ему. что он хочет помочь ему вернуться в Венгрию. Затем Филд исчез, но весной 1941 г. лагерь посетила немецкая комиссия по набору рабочей силы.
«Руководителем этой германской вербовочной комиссии был майор гестапо или контрразведки; фамилия его мне неизвестна. После того как комиссия проработала несколько дней, майор вызвал меня к себе и предложил мне работу в Германии; оттуда, сказал майор, он поможет мне перебраться в Венгрию. Он сообщил, что предлагает мне это потому, что начальник венгерской тайной полиции Петер Хайн просил его помочь мне как старому агенту венгерской полиции возвратиться на родину, а другого пути для моего возвращения он не находит. Во время разговора этот сотрудник гестапо извлек список фамилий и спросил о некоторых югославах. Список был тот же самый, что и у офицера из Второго бюро…»
В конце концов с помощью гестапо Райку удалось вернуться в Венгрию.
После того как при содействии Райка в ряды компартии проник другой осведомитель, Имре Гайер, в октябре 1941 г. Райк был арестован полицией «для того чтобы на меня не пало подозрение в случае, если бы провокаторская деятельность Гайера повлекла за собой аресты».
Аресты, действительно, последовали; в числе прочих был арестован секретарь венгерской компартии.
В 1944 г. Райк был освобожден правительством Хорти [31] а затем снова арестован организацией «Скрещенные стрелы» венгерского нациста Салаши, который возглавлял последнее прогитлеровское правительство Венгрии. Райк на минуту струхнул, но тут же добился, чтобы вызвали его брата Эндре Райка, министра правительства Салаши. подтвердившего, что Райк является верным слугой полиции.
31
Венгерский эмигрант, бывший генеральный секретарь аграрной партии Имре Ковач, скомпрометированный по делу Надь Ференца, выпустил книгу, озаглавленную «От одной оккупации к другой», которая была написана еще до процесса Райка. Он рассказывает, что в последние дни своего правления Хорт и действительно пытался завязать сношения с венгерским движением Сопротивления в надежде выйти сухим из воды. Один из самых жестоких палачей при этом режиме генерал Уйсасы был через посредство Ковача представлен Райку, и они оба — фашистский палач и шпион под маской коммуниста — беседовали в самом дружеском тоне. Это уже говорит о многом. (Прим. автора.)
Как сообщил на процессе представитель прокуратуры Яноши Ференц, Райк, кроме того, ходатайствовал «о допросе Хетеньи, его преемника Шомбор-Швейнитцера и начальника политической полиции при Салаши Петера Хайна, чтобы они могли засвидетельствовать, что он, Райк, с 1931 г. вплоть до своего ареста в конце 1944 г. оказывал полиции важные и весьма ценные услуги».
В Германии, куда он был вывезен вместе с другими заключенными, Райк прежде всего поспешил подать весть о себе своему бывшему патрону Шомбор-Швейнитцеру, который находился в американской зоне. [32]
32
Передача этого письма была поручена Штольте, давнишнему шпику полиции Хирги, который находился в том же положении, что и Райк. Штольте был арестован организацией Салаши «Скрещенные стрелы» и отправлен в Германию. Более осторожный, чем Райк, он предпочел связаться с Шомбор Швейнигцером в Австрии. Он разыскал последнего в Траунштойне, где тот сотрудничал с американской контрразведкой (друзья встретились!), и сам стал работать в этой контрразведке с мая 1945 г, по сентябрь 1947 г. Что же он делал там? Об этом он сообщает сам: «В Траунштейне находился центр американской разведки, действовавший в Венгрии». (Стенографический отчет процесса Райка.) (Прим. автора.)