Титул
Шрифт:
– Мне сложно представить себя в такой ситуации, – сказал Алан. – А ты бы предпочёл, чтобы я наблюдал как тебе рубят голову?
– Я предпочёл бы, чтобы ты дал мне возможность уйти из жизни с честью, – ответил Тарвик, имея в виду ритуальное самоубийство кшарин. Алан с грустью посмотрел на друга и по его твёрдому голосу понял, что тот не шутит.
– Может, тогда поиграем в это? – спросил Алан и улыбнулся. Тарвик подозрительно ухмыльнулся и взгляд его упал на проходящую неподалёку рыжеволосую девушку с корзиной для яблок в руках. Это была стройная, по-простому одетая крестьянка в деревянных сандалиях. Её роскошные, яркие волосы были убраны под цветной платок, а мягкий профиль даже отсюда говорил о красоте лица. Она пересекла дорогу в нескольких шагах от них,
– Пойдём в сад, – предложил Алан, – мы ещё успеем дойти до площади! Здесь наверняка много девчонок, которых матери отправляют собирать яблоки!
– Девчонок? – удивился Тарвик. – Ты перелагаешь пойти с ними? Да и какие сейчас яблоки, до них ещё целый месяц!
– Это зависит от сорта, некоторые уже созрели! – сказал Алан. – Пойдём же, а то так и умрёшь девственником!
– Ха, можно подумать, что ты не умрёшь! – рассмеялся Тарвик. – Ты с моей сестрой целый месяц боялся заговорить после того, как случайно дотронулся до её щиколотки. «Тарвик, а вдруг она тоже не может этого забыть, что мне делать?»
– Замолчи, – повелительно произнёс Алан. – Ты же знаешь, я был в неё влюблён!
– Да, как и в Генриетту, дочь конюха, – весело продолжал Тарвик, – и Лиду, дочь воина кшари Сирвина.
Алан улыбнулся. Он действительно был очень влюбчивым, но при этом всегда робел заводить с девочками разговоры, в отличии от Тарвика, который общался с ними на таком же языке, как и с мальчишками, но при этом никогда не выказывал к ним большего интереса, чем следовало положению человека, готовящегося стать воином. В глазах девочек Тарвик всегда был забавным и милым мальчиком, а Алан казался им странным, робким аристократом, зацикленном на самом себе. Алан это знал, но с собой поделать ничего не мог. Словно какая-то непреодолимая стена возникала между ним и всем остальным миром, когда он пытался заговорить с понравившейся ему девушкой. Поэтому, он старался не упускать возможности сойтись с ними, когда рядом находился Тарвик. Глядя как он легко с ними общается у него как будто самого появлялась уверенность и лёгкость.
– Ты видел эту красавицу? – спросил Алан. – Она обычная крестьянка, а у меня трясутся руки. Давай, подойдём к ней!
– Она же выше тебя почти в два раза! – решил пошутить Тарвик. – Тебе нравится, чтоб девушка смотрела на тебя сверху? Ты, может, вообще любишь, чтобы они были «сверху»?
Алан молчал и лишь развёл руками.
– Самое главное, я вообще не понимаю, зачем тебе это нужно. Мы можем позволить себе любую шлюху в этом городе, а через пару лет твой отец приведёт в дом красавицу в сто раз лучше этой! Она будет пахнуть розами, а её руки будут нежными, как спелая малина. Ты овладеешь ею и станешь наконец мужчиной! Зачем тебе эта крестьянка? Хочешь её содержать до конца жизни и изменять законной жене?
– Дурак! – разозлился Алан и свернул в сад. Тарвик действительно его не понимал. Алан знал, что через два года отец действительно приведёт в их дом его жену. Что если из-за своей робости он не сможет заговорить даже с ней, сделает что-то не так? Какой это будет позор для всей семьи! Это будет не какая-то проститутка с площади, готовая раздвинуть ноги при виде монеты с изображением императора, а совсем другое существо, которое станет ему женой до конца дней. Самым близким человеком! Алан иногда не мог спать ночами, думая о том, что родился каким-то не таким, как его сверстники, хотя комплексов, связанных с внешностью или физической формой, у него никогда не было. Когда-то в детстве отец сказал ему, что девушки сами будут вешаться на такого красавца и ему ровным счётом ничего не надо будет делать. Однако, годы шли, а на него так никто и не вешался. Более того, держали себя на расстоянии от столь важной особы, боясь ей как-то не угодить. Однажды он поделился своими переживаниями с тётушкой Агни, сестрой его погибшей матери, и она посоветовала ему не думать об этом, как о чем-то неестественном. «В любви, как и в жизни, у каждого свой путь, – сказала она, – это всё ложь, когда тебе говорят, что любовь должна быть такой, или такой. Каждый человек чувствует и переживает её по-разному. Иди за своим сердцем. А что касается робости, то от неё можно легко избавиться путём тренировок в общении. Пытайся больше времени проводить с девушками, когда у тебя есть время, и всё встанет на свои места!»
Тарвик постоял несколько мгновений один на пустой дороге, а потом последовал за другом. В саду никого не было видно. Шагов через сорок, Тарвик заметил рыжеволосую девушку, собирающую яблоки шагах в семидесяти, а ещё шагов через десять услышал секретный совиный звук, который они с Аланом придумали для своих игр. Тарвик пошёл в сторону звука и через несколько шагов обнаружил овраг, в котором сидел Алан.
– Она чуть тебя не увидела! – раздосадовано сказал Алан.
– Я думал, ты хочешь к ней подойти, – ответил Тарвик. – Или ты придумал игру?
– Нет… Садись сюда.
Тарвик прыгнул в овраг и прислонился к его склону.
– Ты понимаешь, что сейчас мы ведём себя как…
– Эй, красотка, куда направляешься? – раздался грубый, мужской голос в саду, как раз в той стороне, где девушка собирала яблоки. Друзья вынырнули из оврага и увидели, как девушка поставила корзину на землю и стала тревожно оглядываться по сторонам. С юго-западной стороны сада к ней навстречу шла компания из пяти человек. Это были молодые люди лет восемнадцати и, судя по одежде, походили на рыбаков из одной из близлежащих прибрежных деревушек. По всей видимости, они шли в город на праздник. Самый крупный из них – рослый, широкоплечий парень, с каштановыми волосами и грязной рубахе, шёл в центре компании. Справа его сопровождал высокий, жилистый мальчуган с длинными, сальными волосами. Остальные трое плелись позади и были ростом поменьше, но их тела также выдавали тяжёлый, ежедневный труд, которым они занимались. Были одеты они совсем не празднично, хотя в городе все прекрасно знали, что у рыбаков, якшающихся с контрабандистами и пиратами, проблем с тканями и другими товарами никогда не было. Девушка ещё раз осмотрелась и убедилась в том, что позади, кроме неё и этих пятерых, никого не было. Можно было убежать прямо сейчас и тогда она бы успела добежать до городской улицы, но ей, видимо, не хотелось бросать корзину с яблоками. Пятёрка подступила вплотную и окружила девушку.
– Я спросил, куда направляешься? – сказал широкоплечий, хотя девушка всё это время была на одном месте. По голосу друзья поняли, что это он кричал ей полминуты назад. Лёжа в овраге на животах, они молча наблюдали за сценой, стараясь не двигаться и не производить лишних звуков.
– Может, тебе помочь? – сказал жилистый и, схватив корзину с яблоками, рассыпал её содержимое по земле. – Ой, прости.
– Было бы лучше, если бы вы перестали мне помогать и шли куда собирались, – строго ответила девушка и принялась собирать яблоки.
– Мы действительно хотим помочь, – сказал широкоплечий. – Зачем ты собираешь эти яблоки, ведь их не хватит даже для того, чтобы прокормить двоих в течение недели? То, что я предлагаю, намного лучше, мы тебе заплатим. Рано или поздно ты всё равно поймёшь, что это был лучший путь…
– Какая наглость! – вспыхнула девушка. – Убирайтесь отсюда, пока вас не нашли патрули кшари!
Она подняла корзину с собранными яблоками и направилась вон из круга, но один из рыбаков её остановил.
– Придётся вмешаться, – тихо сказал Алан.
– Мы не имеем права, – возразил Тарвик, – если кто-то поймёт, кто мы на самом деле, нам обоим не поздоровится.
– Если кто-то поймёт? – будто не расслышав удивлённо спросил Алан. – Хорошо, а как же принцип того, что воин кшари обязан защищать невинных и пресекать любое нарушение закона?
– Но мы ещё не воины кшари! Мы не на службе! Тем более, может, они просто так играют?
В это время девушка вскрикнула. Друзья повернули головы и увидели, как она попыталась вырваться из круга, но её грубо оттолкнули. Рыбаки весело рассмеялись, эта ситуация их неплохо забавляла.