Тьма над Петроградом
Шрифт:
– Сенька Филимонов! – вскрикнула какая-то дама.
– Вы совершенно правы, сударыня! – Бандит поклонился: – Разрешите представиться: Сенька Филимонов, бандит-интеллигент и мастер художественного налета.
В зале моментально наступила тишина. В этой тишине неожиданно прозвучал резкий звук – это кто-то выронил бокал, который со звоном разлетелся на мелкие осколки.
– Благодарю, господа! – нарочито грассируя, проговорил человек с «кольтом» – Если вы и впредь будете так сговорчивы, все пройдет как по маслу. Как вы поняли, в программе вечера произошли небольшие изменения. Вместо музыки и танцев состоится сеанс
Румынский оркестр заиграл чардаш, однако играли румыны так уныло, что получилось больше похоже на траурный марш.
Ассистенты Филимонова быстро обходили зал, собирая свою дань. Сам маэстро остался стоять на ступеньках, откуда внимательно наблюдал за залом.
– Что происходит? – недоуменно спросил мистер Паммер, переводя взгляд с Луиджи на Вольдемара.
– Налет, – ответил Баранов, который до этого был как бы парализован внезапностью происходящего.
– О, налет! Это не есть карашо! – Американец потянулся за своим бумажником, но Вольдемар опередил его и схватил портмоне, прошипев, как неисправный примус:
– Куда же вы, господин хороший? Это уже не ваше! Мы заключили сделку…
– И не ваше! – раздался за спиной у Вольдемара хриплый голос. Над ним возвышался мрачный ассистент Филимонова с вороненым револьвером в руке. Щелкнув курком, он направил ствол в затылок Баранова и прохрипел: – Ты что, чижик, не слышал, что сказал маэстро? Никакого шухера, иначе четыре сбоку, ваших нет!
С этими словами бандит взял бумажник американца и бросил в свой саквояж.
В ту же секунду Василий Лазоревский, который до сих пор молча наблюдал за происходящим, вскочил со стула и выхватил свой револьвер. Но он не успел даже навести свое оружие на бандита – прогремел выстрел, револьвер Лазоревского упал на пол, а сам Василий завыл, тряся простреленной рукой.
– Я же просил – без шухера! – проговорил Филимонов, опуская дымящийся ствол своего «кольта». – Для первого раза ограничусь строгим выговором, но следующий раз – вычеркну из списка живых, хотя лично мне эта процедура глубоко неприятна! Я вообще человек интеллигентный, люблю кино, а хамства не терплю, считаю его буржуазной отрыжкой далекого прошлого…
Румынский оркестр затих, напоследок первая скрипка издала какой-то душераздирающий звук.
– А это у вас что? – сурово осведомился бровастый бандит, резко дернув завернутую в ткань картину, которую Баранов крепко прижимал к груди.
– Это ничего… это так… это портрет моей покойной бабушки, который дорог мне как память… – забормотал Вольдемар.
– Бабушки? – переспросил бандит и насмешливо уставился на картину. – Слушай, ты, селедкин внук, ты меня сильно раздражаешь! Семе-эн Степанович! – Он обернулся к Филимонову. – Тут картинка какая-то. Брать?
– Бери все, Филин! – распорядился маэстро.
Филин не
– Всем оставаться на местах! – рявкнул старший. – Кто шелохнется – стреляю без предупреждения! В особенности это касается граждан налетчиков. Если будет шухер – пристрелю вашего главаря за милую душу, у меня давно руки чешутся!
– ГПУ! – вскрикнула в наступившей тишине какая-то дама.
Филин опустился на колени, вскинул револьвер и выстрелил в одного из чекистов, но промахнулся. В ответ прогремели два выстрела, Филин упал, выронив револьвер.
– Я сказал – стреляю без предупреждения! – проревел чекист. – Всем сей момент лечь на пол! Кто не подчинится – пеняй на себя! Мозги вышибу на счет раз!
– Безобразие! – раздался из зала истеричный выкрик. – Вы должны нас защищать, а вместо этого…
– Мне некогда разбираться, кто тут налетчик, а кто так – буржуй недорезанный! Кто не ляжет на пол – считаю бандитским пособником и расстреливаю на месте!
Задвигались стулья, перепуганные посетители ресторана бросились исполнять приказание.
– А вас что, мои слова не касаются? – Человек в кожанке подошел к столу Баранова.
– Я сам из ГПУ… – заторопился Вольдемар и полез в карман за удостоверением.
– Руки на стол! – заорал на него чекист. – Это мы разберемся, из какого ты ГПУ! Наши сотрудники по ресторанам не шляются, с нэпманами компанию не водят!
– Я здесь по служебной надобности! – забормотал Баранов, вытянув перед собой дрожащие руки. – Провожу секретную операцию…
– На пол, сука! – рявкнул на него чекист. – Все на пол!
Вся компания сползла со стульев и улеглась на полу. Чекист подобрал саквояж Филина.
– Вещественные доказательства! Приобщим к делу!
Вольдемар застонал, провожая саквояж страдальческим взглядом. Вместе с этим саквояжем от него уплывала надежда на светлое, безбедное будущее.
Следя за саквояжем, он совсем забыл про Павла Аристарховича. Тем временем сероглазый молодой человек из-за соседнего столика и его бледная спутница ползком перебрались ближе, подхватили Ртищева под руки и потащили к служебному выходу из ресторана.
Глава 9
У нас ножики стальные,
Гири кованые,
Мы ребята удалые,
Практикованные…
– Кто вы? Куда вы меня ведете? – бормотал искусствовед, безвольно переступая ногами.
– Вы не узнаете меня, Павел Аристархович? – проговорил Борис, поддерживая старика и помогая ему подняться по лестнице.
– Господи, Борис Андреевич! – выдохнул Ртищев. – Как же это… там ведь ГПУ… нас догонят…
– Не бойтесь, это ряженые, – успокоил его Ордынцев. – Они из одной шайки с Филимоновым. Нам пришлось договориться с бандитами, чтобы вытащить вас из заключения. Впрочем, они внакладе не останутся, возьмут сегодня хороший куш…