Тьма сгущается
Шрифт:
– Нет, король Мезенцио вполне здоров, – заметил Лурканио, неосознанно повторив слова адьютанта. – Но, против всех ожиданий, мы оказались отброшены от Котбуса, и это, естественно, печалит нас всех.
– О, – промолвила маркиза. – И все?
Лурканио уперся в нее взглядом из-под насупленных прянично-седых бровей.
– Вам, сударыня, это известие может показаться ничего не значащей мелочью, но, заверяю вас, для людей знающих это не так. Я, полагаю, один из таких людей.
– Но почему? – в искреннем недоумении
События за городской чертой Приекуле и тем паче – за границами Валмиеры не трогали ее нимало.
Лурканио изумил ее: он вновь поднялся на ноги и отвесил ей поклон.
– Ах, сударыня, я почти завидую вам: вы непреоборимо провинциальны.
Судя по тону, он сделал ей комплимент, только маркиза не сообразила, как его понимать.
– Что до меня, – она легконько фыркнула, – то я бы оставила Котбус конунгу Свеммелю. Премерзкое местечко для премерзкого человечишки.
– Местечко и впрямь премерзкое. И человечишко премерзкий. – Лурканио тоже фыркнул. – Но в Ункерланте вдосталь премерзких местечек, и ни одно из них не укреплено столь прочно и старательно, как Котбус. Город должен был пасть. И то, что он устоял, грозит нам… неприятностями в дальнейшем ходе войны.
Для Красты завтрашний день представлял собою сплошную загадку, а послезавтрашний с тем же успехом мог находиться с изнанки луны.
– Вы разгромите ункерлантцев, – уверенно заметила она. – В конце концов, если вы нас разбили, то справитесь с кем угодно.
На миг лицо полковника озарилось странной ухмылкой, но она пропала прежде, чем Краста успела присмотреться.
– Вообще-то, – заметил Лурканио, – армия Ункерланта доставила нам куда больше хлопот, нежели валмиерская.
– Не могу представить, – сухо заметила маркиза.
– Знаю, – отозвался полковник. – Этому и завидую. – С тем же успехом он мог заговорить по-дьёндьёшски. – Но представите вы это себе или нет – так случилось, и теперь нам предстоит выяснить, что из этого получится.
Краста тряхнула кудрями.
– Я знаю, что из этого получится. Никто не станет устраивать балов, пока вы не решите, что снова можно веселиться, а сколько времени это у вас займет, одни силы горние ведают!
Прежде чем Лурканио успел открыть рот, она развернулась и выбежала из кабинета.
По пути в свою часть особняка маркиза особенно старательно покачивала бедрами. И все же альгарвейцы едва отрывались от работы, чтобы глянуть ей вслед, отчего у Красты настроение испортилось напрочь. Когда на нее не смотрели, она чувствовала себя мертвой.
– Бауска! – взвизгнула маркиза, влетая в свои комнаты. – Чтоб тебе провалиться, потаскушка ленивая, – куда ты запропастилась?!
– Бегу, сударыня! – Белая как мел горничная поспешно ссыпалась по лестнице. Она судорожно сглатывала, пытаясь удержать тошноту. С точки зрения Красты, служанка стала почти бесполезна с тех пор, как капитан Моско подсадил пирожок ей в печку.
– Чем могу служить? – спросила Бауска, опять сглатывая.
– Принеси мою волчью шубку, – распорядилась Краста, довольная, что нашла повод погонять горничную по лестнице. – Я намерена прогуляться по парку.
– По парку, сударыня?! – изумленно переспросила Бауска.
Пешие прогулки не относились к обычным развлечениям маркизы. Собственно, от парка при особняке Краста видела только одну пользу: он держал соседей в почтительном отдалении. Но сегодня маркиза была особенно своевольна. Особенно после неудачной беседы с Лурканио.
– Разумеется! – рявкнула она. – Пошевеливайся!
Бауска со вздохом посеменила к лестнице в гардеробную. Помогая маркизе надеть шубку, горничная бросила на хозяйку укоризненный взгляд – попусту, потому что Краста таких мелочей не замечала.
Застегивая деревянные пуговицы, Краста вышла на крыльцо и вскрикнула тихонько, когда морозный ветер обжег ей нос и щеки, но альгарвейцы-часовые у дверей даже не шевельнулись. Маркиза прокляла про себя их безразличие.
Шкуры на шубку были привезены из Ункерланта: в восточных областях Дерлавая волков почти не осталось. Краста рассеянно потрепала мягкий серый рукав. Сейчас ей приятно было воспользоваться чем-нибудь происходящим из державы Свеммеля. Хотелось бы бросить эту шубку в лицо Лурканио… но маркиза знала, что не осмелится. Когда дело касалось чести Альгарве, полковник мог быть чопорен до неприличия.
Под каблуками поскрипывал снег. Он выпал пару дней назад и уже покрылся серой коркой – сажа и дым от бесчисленных печей и каминов Приекуле оседали повсюду. Было холодно и тихо, так тихо, что слышен был визг пролетающего над головой дракона. Альгарвейцы держали над городом воздушный патруль, чтобы предупреждать о лагоанских налетчиках. Но островитяне редко зашетали на север так далеко. Краста фыркнула. Бывших союзников Валмиеры она презирала еще сильней, чем завоевателей, – альгарвейцы, по крайней мере, доказали свое могущество.
Она шагала вперед и с каждым шагом мерзла все сильней, несмотря на шубку. Альгарвейцы, должно быть, из ума выжили, если решили вести войну с Ункерлантом зимой. Надо было им закрепиться на захваченных землях, а по весне продолжить. «В следующий раз, когда увижу на каком-нибудь приеме генерала, – решила она, – непременно ему посоветую. Некоторые люди дальше собственного носа не видят».
У Красты перед носом были только заснеженный парк и голые деревья. Летом их ветви скрывали от взгляда городские кварталы. Обычно это устраивало маркизу: на ее вкус, в Приекуле обитало слишком много черни, чтобы на город приятно было смотреть.