Тьма уже внутри
Шрифт:
— Нет, конечно. Думаю, мы с тобой здесь такие одни. Все вокруг обычные люди. Просто им здесь хорошо и они охотно возвращаются.
— Так это его бар? Сергея?
Бранов отрывисто кивнул, вновь следя за мной немигающим взглядом.
Теперь понятно, почему разноглазый с такой легкостью выделил тем дамам VIP, и ясно, отчего сюда даже в будни народ валом валит. Каждому хочется хоть капельку счастья урвать и зарядиться энергией на неделю вперед.
— Нереальщина какая-то, — пробормотала я, подперев лоб руками. — И что бы вы там ни говорили о моих обостренных рецепторах, это
— Зато побочные эффекты устранит, — улыбнулся аспирант. — Слушай, — смущенно поскреб висок пальцем он. — Я тут извиниться хотел…
— За что это? — удивленно откинулась я на спинку стула. — Кажется, это мне извиняться нужно. Втянула вас, не пойми во что. То ауры рвут, то псы-мутанты гоняют.
Сказала и засмеялась. Нет, это же надо так вляпаться! Сумасшествие чистой воды.
— Нет, — Бранов словно смутился и прошелся ладонью по взъерошенным волосам, — я говорю о том, что я тебя… Ну, помнишь, тогда? Когда Хаос напал…
Таким косноязычным его я видела впервые.
— О чем вы? Помню только, как мне голову чуть изнутри не разорвало, а остальное, как в тумане.
— М-м-м да?
— Ага, — кивнула, отпив еще этого странного тягучего питья.
Главное, не отводить взгляд. Не отводить взгляд! Иначе, Бранище ни в жизнь не поверит, что я и впрямь о поцелуе забыла.
— И ты не помнишь, что я… — Бранов чуть нахмурился, ковыряя меня пытливым взглядом.
— О чем я должна помнить?
Аспирант выдохнул, опустив напряженные донельзя плечи.
— Да ничего особенного. Хотел извиниться, что не уберег тебя там, в закулисье. Должен был, а не сумел.
— Пустяк! — наконец позволила себе отвести взгляд и кажется, только это пойло и чувство веселья, обостренное вследствие восстановления ауры, не позволяло расстроенно поникнуть. — Вы же пошли со мной, помогали, как могли. Это важно.
Бранов искренне улыбнулся, подняв палец вверх.
— Значит, никаких обид? — приподнял он кружку, предлагая чокнуться.
— Разумеется.
Глухой звяк, и мы оба отпили, одновременно сморщившись и выдохнув.
— М-м-м! — спохватился аспирант, вытерев губы тыльной стороной ладони и окончательно оттаяв. — Мы же с тобой вроде на «ты». Чего опять выкаешь?
— Так на «ты» мы ведь были там, — многозначительно вытаращила глаза я. — А тут добро на панибратство я не получала.
— Ну, тогда выдаю добро, — засмеялся аспирант. — Могу даже в письменном виде.
Я отрицательно покачала головой. Не нужно усугублять. Пусть вся эта выдумка с потерей памяти и была дурацкой поверкой, она принесла плоды. Бранов предпочел забыть о том поцелуе. Не напомнил, смолчал. Вероятно оттого, что стыдился. Или боялся, что на шею сяду.
— А если кто-то услышит? — привела я единственный аргумент, соизволивший в путающихся мыслях появиться.
— Думаешь, Завлинский посещает столь злачные места? — скептически приподняв бровь, отставил Бранов кружку и протянул мне руку через весь стол. — Начнем заново? Итак, мое имя Ян.
Я закусила губу в нерешительности. Безумно хотелось послать все к черту! Хоть раз в жизни сделать так, как хочется, а не так, как нужно.
— Не бойся, — засмеялся аспирант, приняв мою медлительность за боязнь вновь утонуть в постыдных желаниях. — Эта штука в кружке уже должна была блокировать тактильные ощущения при взаимодействии аур, так что я держу себя в узде. Честное пионерское, — отсалютовал он.
— Скорее уж, честное аспирантское, — поправила я, и Бранов снова совершенно искренне захохотал, сделав лисьи глаза.
Странно. Таким забавным и раскованным мне видеть его еще не доводилось. Были ли тому причиной залатанные Сергеем дыры в ауре или что-то еще, но это было чертовски приятно.
И кто сказал, что мы и впрямь не можем начать все сначала и попробовать общаться как самые обычные люди? Хотя бы сегодня, пока все преграды не возведены заново, а условности еще не придуманы.
— Очень приятно, Ян, — украдкой утерев вспотевшую ладонь о штанину, подала руку в ответ я. — Меня зовут Мика.
— Ми-ка, — зажмурился аспирант, словно впервые слышал. — Какое необычное имя. Кстати, чем тебе наша обычная, русская «Маша» не угодила? — подобрался он, заинтересованно уставившись на меня. — Давно хотел узнать.
Глава 6. Вопрос-ответ
— Если честно, — вот уже почти полчаса подряд безостановочно трещала я, — эти мелкие деревенские засранцы в конец всех допекли!
Бранов негромко засмеялся, чуть склонившись к рукам.
— Нет, правда! Туда, куда приходила эта шайка, кто-нибудь вечно был то камнями забросан, то избит. Да они животных мучали до смерти!
Как по мне, этот аргумент был самый весомый из всех приведенных.
— И у тебя, очевидно, — по-прежнему улыбаясь, протянул аспирант, — кончилось терпение.
Я кивнула.
— Кончилось терпение, это еще мягко сказано. Однажды эта шпана в очередной раз заявилась в наше построенное с Мишей логово и принялась чинить беспорядки. Мишка и пара ребят сразу повыше на дерево забрались, чтобы не досталось. Я сперва тоже следом полезла. А потом что-то вдруг во мне взорвалось. — Бранов снова захохотал, потирая лоб. — Ну, я спустилась на землю и бросилась защищать своими же руками построенное жилище. Схватила первую попавшуюся палку и ну размахивать ей направо и налево. Пару раз даже по спине кого-то приложила. А потом гоняла всю эту компанию еще несколько улиц. Они сначала веселились, конечно, а затем струхнули. Наверное, больно уж вид у меня был зверский.
— Даже представить боюсь, — нарочно подергался Ян, шутливо изображая ужас. — Ну а друг твой что?
— Мишка-то? Да так на дереве и сидел.
— Силен, — с укоризной покачал головой аспирант. — Бросил девчонку на погибель.
— Да ладно, — махнула рукой я. — Он потом долго этого стыдился. Да и получил знатно. Собственно с тех пор меня называли Миша, а его, за проявленную трусость, Маша.
Ян тихонько засмеялся, качая головой. Наверное, мои рассказы о детстве казались ему глупыми. Я опустила взгляд и замолкла. Контролировать себя в состоянии регенерированной ауры оказалось ох как непросто. Прямо хиппи какой-то из меня вырывался, вопя: «Make love, not war!»