Тьма уже внутри
Шрифт:
— Я?
— Ты.
— А что не так? — искренне недоумевал Бранов. — Ты хотела узнать обо мне что-то, чего еще не знаешь. Вот. У меня аллергия на цитрусовые. В преддверие Нового года эта информация особенно важна. Придется обойтись без мандаринов. А то силы воли у меня не хватает.
— Да при чем здесь мандарины? Ты бы еще сказал, что храпишь во сне, честное слово!
— Не-ет, — протянул Ян. — Я точно не храплю. Сто процентов.
— Да кому какое дело, храпишь ты или нет! — на порядок громче заговорила я. — Речь совсем не о том!
— Тогда сформулируй вопрос поконкретнее, — продолжал раздражающе спокойно говорить Ян.
Мне только руками всплеснуть оставалось. Да что со мной? Какое я право имею допрашивать его? Но остановиться было выше моих сил. Осознание, что я не была обманута, наконец доползло до мозга, и теперь по всему телу разливались потоки жгучей радости.
— Ладно. Хорошо. Шут с ними, с храпом и мандаринами, — махнула рукой, под очередной комментарий Яна, что он, мол, точно не храпит. — Но больше-то никаких ужасных секретов у тебя нет? Ты не пьешь кровь девственниц в полнолуние и не покрываешься чешуей, стоит только приблизиться к воде?
— Нет, Мика, — хрипловато посмеялся Ян. — Никаких секретов. Честное аспирантское! Ну, по крайней мере, — вдруг сделал хитрые глаза он, — чешуей я не покрываюсь точно. А вот в полнолуние надо бы понаблюдать за собой, наверное…
И мы оба засмеялись. Смеялись долго. Я поверила ему почему-то и наконец расслабилась. Откинулась на спинку сидения, вглядываясь в пролетающие мимо столбы, невысокие домишки, редкие рекламные щиты…
От удивления, я в мгновение поднялась, провожая взглядом островок облысевшей рощицы в заснеженном поле. Сомнений быть не могло. За всеми разговорами я и не заметила, как мы покинули город.
Глава 11. Немного об обедах и жестоких аспирантах
Рыхлый снег, подтаявший от так внезапно обрушившегося на город тепла, скользил под колесами. Брал в плен и тащил машину по проселочной дороге.
Я испуганно обернулась, не разжимая сомкнутые на обивке сидения пальцы. Позади шлейфом оставались темные, вмиг наполняющиеся водой колеи. Того и гляди встанем и придется эвакуатор вызывать. Хотя как же ему до нас добраться? Тут техника помощнее нужна.
— Ян, скажи, что все эти страдания не зря, — после особо крутого заноса, взмолилась я, — и мы едем на супер-оснащенный спецполигон для тренировки Слышащих!
Бранов усмехнулся, покачав головой.
— Ну, что-то вроде того.
Я с новой силой вцепилась в сидение, глубоко дыша. Еще минута болтания по дорогам, а-ля по американским горкам, и я точно выставлю весь свой завтрак на обозрение.
— Немного осталось, — заметив мою мертвецкую бледность, едва приоткрыл Ян окошко. — Потерпи чуток.
Тонкие струйки свежего воздуха тут же окутали лицо, и стало гораздо легче.
Еще четверть часа по восставшим снежным буеракам и колеям, и мы въехали в один из пригородных поселков. Попетляли по узким улочкам и остановились перед одноэтажным домом с тщательно вычищенной площадкой, чернеющей небольшими проталинами.
Я выбралась на свободу и с удовольствием втянула сладковато-свежий запах влаги и сырых опилок. Уму непостижимо! И впрямь что ли весна нагрянула? Глобальное потепление в действии.
— За мной, — скомандовал выбравшийся следом Ян, вплотную подойдя к деревянной резной калитке.
Он едва потянулся к ручке, как из внушительной щели под воротами показалась не менее внушительная лохматая собачья морда. Глаза с красноватой сеткой капилляров медленно, с толикой немого возмущения, переползли с аспиранта на меня, задержались на секунду и поползли обратно.
— Боф!
Ворота содрогнулись, когда с очередным, но явно угрожающим грудным «боф» обладатель морды дернулся, сдавая назад, а затем вновь с грозным лаем рванул вперед.
— Боф-боф-бофф!
Похоже, псина наконец вспомнила, для чего ее ко двору приставили. Одно хорошо, габариты животинки явно не позволяли ей просочиться через щель наружу и оттяпать незваным гостям все оттяпываемые части тела.
Когда ворота, вновь сдерживая натиск могучей мохнатой туши, содрогнулись, я с писком заскочила Бранову за спину и вцепившись в его куртку.
— Может, нам лучше… — едва начала я, но аспирант уже отворил калитку.
Собачья морда в тот же миг, будто намыленная, выскочила из щели, и теперь ее обладатель явно приготовился к атаке.
Прыжок, и я замерла, парализованная страхом.
— Бобка! — задрав подбородок, взвыл аспирант, когда пес рывком поднялся на задние лапы, пытаясь его облизать. — Здравствуй, мальчик! Здравствуй!
Псина, счастливо фыркая, вновь обратилась на все четыре лапы, безостановочно крутя хвостом, как опахалом. Выждав, она вновь, под возмущенные Брановские вопли, толкнула его в грудь и дотянулась-таки до лица, смачно обслюнявив.
— Сгинь! Фу!
Ян еле совладал с махиной, и теперь уже с очередным совершенно добродушным «боф» пес начал заваливается аспиранту в ноги.
— Хороший, хороший, — с явным усилием трепал Ян псину за бока и шею. — Мика, придержи его. Я машину во двор загоню.
— Придержать?
Я дара речи лишилась, когда аспирант, ловко высвободив ноги из под многотонной, закатившей в экстазе глаза туши, резво зашагал к воротам. Отодвинул щеколду. А Бобка, едва осознавший, что прежний генератор неземного собачьего удовольствия его покинул, с трудом поднялся, обращая взгляд посоловевших глаз на новую жертву.
— Ян, я не смогу его…!
Псина прыгнула, оставив следы мокрых лап на моем пуховике. От внезапности и силы толчка я пошатнулась и еле на ногах устояла.
— Они не укусит, не бойся. Почеши за ухом и хоть веревки из его вей, — смеясь, посоветовал аспирант, распахнув широченные деревянные створки, и скрылся из виду.
Растеряно озираясь, я потянулась к лохматой морде.
— Хороший, Бобка, хороший, — увещевала я, робко поглаживая голову, увенчанную послушно уложенными уголочками ушей.