Тьма уже внутри
Шрифт:
Вновь извинившись, я сложила руки перед собой, всем видом выказывая раскаяние и готовность слушать. Ян положил раскрытую книгу себе на колени и, подавшись вперед, взял меня за руки. Но он сидел чересчур далеко, поэтому ему пришлось чуть наклониться.
Что-то сквозь зубы проворчав, Бранов ухватил за ножки стул, на котором сидела я, и пододвинул к себе так, что мои коленки теперь упирались ему прямиком… хм-м-м… в стул.
— Расслабься, — велел аспирант, вновь взяв меня за руки.
— Да без проблем, — зажмурилась я так, что черные круги перед глазами побежали.
Бранов засмеялся.
— Это ты так расслабилась? Нда-а… будет труднее, чем я предполагал.
— Эй, я же пытаюсь! — открыв глаза, едва возмутилась я, но, поймав на себе насмешливый взгляд аспиранта, умолкла.
Стиснув зубы, снова попыталась изловить волну расслабления. Однако мысль о том, что Бранов снова безнаказанно и бесстыдно меня разглядывает, не давала покоя. Смелости же подтвердить или опровергнуть тревоги, попросту открыв глаза, тоже не хватало.
Поборов смущение, я все же приоткрыла один глаз. Так и есть, глядит! Сверлит темными глазищами. Ух, Бранище…
— Оттого, что ты пялишься, я быстрее не расслаблюсь.
Ян покрепче стиснул мои пальцы, призывая замолчать.
— Чем быстрее ты замолчишь и уйдешь в сон, тем быстрее я перестану, как ты выразилась, пялиться.
— В сон? — теперь уже оба глаза широко распахнулись. — Мне что же, уснуть надо?
— Нет. Не в полной мере. Состояние полусна вполне подойдет.
— Но я не смогу даже в дрему впасть, чуя на себе твой взгляд!
Бранов устало выдохнул и поднялся. Переволок стул и уселся за моей спиной.
— Теперь я не мешаю? Позволите ли вы мне, Мария, лицезреть ваш затылок?
Ошарашенно глядя, как он вытянул свои длиннющие ножищи по обе стороны от меня, я только рукой обреченно махнула.
— Лицезрите сколько влезет, Ян Викторович.
— Вот и замечательно.
Его теплые ладони аккуратно легли мне на плечи.
— А вот это обязательно? — совсем смутилась я, старательно закрывая глаза.
— Мика, мне нужно почувствовать, когда ты…
— Расслабишься, — нетерпеливо закончила я. — Да, да. Поняла.
Ян тихонько хмыкнул, чуть покрепче стиснув пальцы и опрокинув меня на спинку стула.
— Давай, позволь сознанию течь спокойно. Пусть мысли самостоятельно сменяют друг друга. Не помогай им.
Кивнув, я опустила голову, чуть коснувшись подбородком груди. Пыталась представить себя в постели за секунду до сна. Прочувствовать то самое мгновение, когда уже почти невозможно отличить сон и явь. Когда в осознанные и понятные размышления вклинивается сущая несусветица, и все обращается в яркий цветастый вихрь. И все что нужно: лишь позволить ему увлечь тебя за собой. Думаю, именно об этом и говорил Ян.
Я глубоко вдохнула, чуть осев и приняв удобную позу. Ох, не задать бы храпака только.
Просидев неподвижно довольно долгое время, я поймала себя на мысли, что картинки и впрямь самостоятельно загораются в мозгу, становясь все фантастичнее.
— Еще немного, — где-то на краю сознания послышался голос Яна, а затем и отрывистый стук.
Он сию секунду разогнал дрему.
— Войдите! — с явным раздражением выкрикнул Бранов, а я рывком ухватила воздух.
Нет, это было что угодно, но не привычное состояние сна. Сердце долбится как сумасшедшее.
— Ян, прости, что отвлекаю, я на минуту, — в дверях показалась верхняя часть тела Розы. — Ты мне скажи, вы останетесь до завтра? Мне готовить ужин на четверых?
Судя по пыхтению у меня за спиной, аспирант пытался выдохнуть раздражение и говорить спокойно. Как и всегда.
— Я не предупреждал Машу, что привезу ее сюда. Думаю, ночной одежды у нее нет.
— Нет, — покачала я головой. — Я не брала с собой ничего.
Немного слукавила. Косметичка и зубная щетка при мне. В последнее время, со всеми этими приключениями, одному Богу известно, где ночь застать может.
— Ты ведь сам говорил, что дороги развезет. Пока их не вычистят, лучше бы переждать, — назидательно хмурилась женщина.
— Ну, даже не знаю, — вновь выдохнул Бранов.
Поняв, что сына не расколоть, Роза решила надавить на самое слабое звено.
— Маша, не беспокойся, Ян любезно предоставит тебе свою комнату в полное распоряжение на ночь. Он юноша приличный, поэтому ничего предосудительного в том, чтобы остаться в нашем доме, нет.
В том, что Бранище, как выразилась Роза, юноша приличный, сомнений не было. Но разве могу я позволить себе стеснять малознакомых людей? Пусть и настолько гостеприимных. Да и особой охоты у аспиранта не наблюдалось.
— Даже не знаю… — в тон Бранову, протянула я.
— Оставайтесь, — ободряюще улыбнулась женщина. — Ну же, решайся.
— Но я не могу отвечать за Яна! — воспротивилась я. — Кто машину ведет, тот и решает.
Роза засмеялась, впрочем, как и Ян, убрав наконец ладони с моих плеч.
— Хорошо, — сдался он, — ладно. Если Маша не против, останемся.
— Отлично, — просияла Роза, пошире распахнув дверь и, кажется, моим мнением даже не интересуясь. — Заодно и позанимаетесь подольше. Только прибери потом, — бросила она неприязненный взгляд на гору книжек на полу, — здесь вот это всё.
И вышла. А я скривилась, развернувшись на сто восемьдесят градусов к Яну. Оставлять такой беспорядок, похоже, не стоило.
— Может, сперва уберем все, а уж потом…
— Не в порядке дело, — откинулся на спинку стула Бранов. — Роза нервничает, что в доме столько книг. Не будь здесь тебя, она не позволила бы их даже дальше двора пронести.
— Надо же…
Только сейчас поняла, что во всем доме и впрямь нет ни единого шкафчика или полочки с книгами. Хотя, если судить по манере общения, назвать Розу необразованной или неначитанной женщиной сложно.