Тьма уже внутри
Шрифт:
— Ты странные вещи говоришь, — засмеялась Роза. — Этот ваш Хаос, будто инопланетянин какой-то!
— А что если и так? — вновь поникла Лили. — Разве это плохо? Разве заслужил он недоверие лишь потому, что отличается от нас? Заслужил ли быть уничтоженным лишь потому, что кто-то из ему подобных теряет контроль?
— Конечно, нет, — чуть настороженно, дивясь жару, с которым говорила сестра, отозвалась Роза.
— Конечно, нет, — вторила ей Лилия совсем тихо. — Они ничуть не хуже нас. Ничуть, — обняла она себя за ребра, чуть согнувшись.
— Что такое? Тебе плохо?
Но Лилия продолжала сидеть, обхватив себя руками, зажмурившись и, кажется, даже дыхание затаив.
— Лили, не пугай меня, meine Sonne! [2]
[2] meine Sonne — мое солнце (нем.)
От тревоги пересохло во рту, но Лилия наконец откликнулась на зов. Распрямилась и заговорила твердо.
— Я была в материи.
— Я знаю, — поджав губы, щедро отсыпала себе в чашку Роза несколько ложек сахара с горкой. — Ты в курсе, что я не одобряю твои походы со связанными парами, но раз уж…
— Я была в материи одна, — с сияющими глазами перебила Лилия, вцепившись в руку сестры. — Одна, понимаешь!
— Но это ведь невозможно. Ты же говорила, что без связанных пар попасть…
— Но я была! — захохотала Лили. — Роза, я была в материи одна! Без связки и пары! Хаос пригласил меня.
— Пригласил? Что-то я совсем не понимаю…
Нет. Роза понимала. Начинала понимать. И когда Лилия вновь заговорила, пришла едва ли не в ужас.
— Я была в материи одна, потому что Миарх согласен был говорить только со мной. Он сказал, что моя душа прекрасна. Сказал, что не встречал никого, кто слышал бы его так же, как я.
— Миарх?
— Так его зовут, — пояснила Лилия. — Он сказал, что у него сотни имён, но прочие в нем давным-давно слились и объединились. Поэтому я могу называть его так.
— Но зачем же ты рисковала собой? — вскинулась Роза. — Пусть другие Слышащие ходят в эти ваши материи. Лили, ты одна у меня! Одна! Ты рискуешь! Он ведь запросто мог тебя захватить! Твоя аура цела?
— Абсолютно цела. И не выдумывай, я у тебя не одна, — как и обычно тепло улыбнулась Лили и коснулась значительно округлившегося в последние месяцы животика сестры. — У тебя есть любимый, есть семья.
— Ты тоже наша семья, — неосознанно обхватила Роза живот ладонями, словно защищаясь. — Так что и ты никогда одна не будешь.
— Не буду, — послушно согласилась Лилия и совсем тихо добавила. — Теперь не буду.
Входная дверь хлопнула. Послышался голос вернувшегося на обед Родиона. Он вошел в кухню, как и всегда громогласно изъясняясь. Но едва завидев маску страха застывшую на лице жены, осекся.
— Розочка, что? Ты уже? — ухватив жену под локоть, он заглянул ей в глаза. — Худо тебе? В родильный едем?
— Родион, никуда мы не едем. Погоди, — не глядя, выставила ладонь Роза. Оторвать взгляда от сестры так и не могла. — Лили, что все это значит? Что ты натворила?
— О чем ты? — вмиг переменившись, подняла брови Лилия и беспечно захохотала. — Милая, кажется, беременность сделала тебя мнительной! — поджала она и без того тонкие губы, отпила из чашки порядком остывший чай и поднялась. — Ну, мне пора. Опоздаю на службу. Спасибо за обед!
— Стой, мы же не договорили! — с трудом, опираясь на стол руками, встала на ноги Роза.
— Не беспокойся, — крикнула из прихожей Лилия, щёлкнув дверным замком. — Я зайду на неделе, тогда и договорим. Пока, Родион!
— Пока, — буркнул тот, когда дверь за блондинкой уже захлопнулась. — Родная, да что с тобой? Лица на тебе нет, бледная как смерть. Присядь-ка.
Со вздохом опустившись на стул, Роза подперла ладонями покрывшийся испариной лоб.
— Все хорошо, Родь. Нормально все. Мне просто посидеть нужно. Голова закружилась.
— Ага, как же, — пробухтел крепкий, красивый мужчина, набирая воды в стакан и подавая его жене. — Слушай, я ничего против не имею, но Лилька в последнее время у нас толчется чуть ли не каждый день. Может, я ее с пареньком из цеха познакомлю, а? Нормальный парень. Глядишь, и скроится-сладится у них там все, — вывернул он сложный узор пальцами в воздухе. — А то одна как перст ходит.
— Не знаю, — тихо проговорила Роза, скорее, самой себе. — Не знаю я, Родь, что делать с ней. Хоть убей, не знаю.
Две недели прошли как в аду. От Лилии ни слуху ни духу не было. Изведя мужа слезами, Роза вынудила его поехать с ней к сестре.
Как и водится, потакая прихотям беременной жены, Родион все же сдался.
— Погоди, я к соседу схожу, — накинул куртку он, нелепо топчась в прихожей как медведь. — Пусть отвезёт нас, а то не хватало тебе еще в автобусе разродиться. Ключи от Лилькиной квартиры только не забудь.
Однако вся суета оказалась тщетна. Квартирка Лилии пустовала, а слой порядком скопившейся пыли на серванте и прочих поверхностях явно говорил: хозяйки не было уже давно.
Побродив по медленно погружающейся в осенние сумерки комнате, Роза напрасно пыталась отыскать книгу. Ту самую. Но понимала, что вероятнее всего Лилия, если и отправилась вновь в материю, то сделала это не здесь. В укромном месте. Чтобы ни Орден, ни даже Роза не сумела ей помешать.
***
В ту ночь бушевала непогода. Осень вступила в права яростно, уничтожая крохи лета, срывая листья и разбрасывая лужи.
Как ни странно, это в полной мере соответствовало чувствам Розы. Душа чуяла: грядет буря. Грядет что-то плохое. А чутье Розу еще ни разу не подводило.
— С Лили беда, — меланхолично, вот уже в сотый раз перетирала она вымытую посуду. — Родь, давай еще разок съездим, а? Вдруг вернулась?
— Вернулась бы, — нахмурился Родион, — уже тут топталась бы. Успокойся.
Но успокоиться Роза была не в силах. Сновала по квартире, словно загнанный в клетку зверь. Поддавшись общему настроению, даже Родион теперь злился и негодовал.