Тьма уже внутри
Шрифт:
— Маша, тебе подруга звонила. Колесила по улицам и заблудилась. Жутко ругалась и переживала, конечно, но я ее скоординировала. Она уже… — блондинка прислушалась, — о, кажется уже подъехала к дому! Слышишь, сигналит?
Я выдохнула, стиснув кулаки и досчитав до пяти. Безуспешно. Более рьяного желания с кошачьим визгом вцепиться в волосы девчонке мне еще за всю жизнь испытывать не доводилось.
Брановское, пусть и сопровождаемое злыми взглядами в сторону сестрицы: «Замечательно. Судьба на нашей стороне, Мария», окончательно дара речи лишило.
Вцепившись в рюкзак, я направилась вниз. Роза что-то квохтала, взволнованно выспрашивая причину столь скорого и внезапного отъезда то у меня, то у Яна. Но я не в силах была ответить. Начну говорить, и слезы градом польются. Ну а Бранов словно в анабиоз впал. Просто стоял в коридоре, скрестив руки, и следил за мной своими темными глазищами. Только Марта то и дело ухмылялась. Разумеется, втайне от родственничков.
Я уже выскочила на крыльцо, едва запахнув пуховик на груди, как Ян меня остановил.
— Мика, езжайте осторожнее. Сейчас гололёд.
Я замерла, глядя на него, взволнованного и все крепче стискивающего мою руку чуть пониже плеча. Волна горечи поднялась к горлу.
— Знаешь, что, Бранов… — только и сумев выдавить, вырвалась и зашагала к мерцающей в темноте спасительными огнями легковушке.
…Все.
Я отворила дверь, игнорируя Оксанкино взволнованное щебетание.
…Конец.
Уселась впереди, зашвырнув рюкзак назад.
…Разобрались, на славу. Слишком много меня? Нужно было передать мое «дело» Ордену? Ха! Он прав. Сегодня же позвоню Мише, и весь этот кошмар закончится.
Лязгнув ремнем безопасности, я уставилась вперёд невидящим взглядом.
…А Бранов-Баранов пусть остается со своей Мартой. Пускай слушают друг друга и живут душа в душу.
— Ланнистеры* хреновы! — рявкнула я, напугав и без того пребывающую в ужасе Оксану. И едва рот открыла, как горестный всхлип вырвался на свободу.
* Дж. Мартин. Серия книг «Песнь Льда и Пламени». Речь о Серсее и Джейме из дома Ланнистеров, которые, являясь братом и сестрой, имели любовную связь.
— Мика, ну чего ты? Мика! — неустанно тараторила Оксана, судорожно выруливая по исковерканной дороге.
А я все ревела и ревела горючими слезами, не в силах остановиться. Ревела от злости. От жалости.
От ощущения будто бы чужого, безграничного одиночества.
Глава 14. Котик, котик, где ты был?
Оксана, все еще виновато ежась, вела аккуратно. Но до тех пор, пока мы не выбрались на хорошо вычищенную дорогу, меня не покидало ощущение грядущего конца.
— Фу-у-ух, — едва ли пот со лба не утерла подруга. — Понесла же нелёгкая вас… — и осеклась, обеспокоенно глянув на меня. — Мика, ты как? В норме?
Я сидела, таращась в темноту, на встречные машины и редкие заправочные островки. Сказать, что в норме, значит нагло соврать. Потому я просто покачала головой. По правде говоря, сама не знала.
— Слушай, ну правда! — заскулила Оксана, словно в назидание ткнув пальчиком в горящий дисплей телефона с навигационной картой. — Не представляю, как я не услышала твоих звонков. Бред какой-то!
— Не бред, — горько усмехнулась я, припомнив Брановские слова. — Провидение. Да не парься ты. Бранов явно был намерен выпроводить меня всеми силами, так что толкового разговора все равно не вышло бы.
Оксана так крепко выругалась, что сама испугалась. И даже я с удивлением развернулась к ней лицом.
— Слушай, — вцепилась она в руль, будто переломить его надвое хотела, — а может… ну его в пень, этого Бранова-Баранова?
— В пень, — эхом вторила я, игнорируя перехватившее дыхание.
— Он на всю голову поехавший, раз повез тебя к матери и в тот же день бросить решил!
— Определенно поехавший, — кивнула, отвернувшись.
Подруга возликовала и, в попытке создать требуемую атмосферу, сделала музыку погромче.
— Вот и отлично! Главное, что все обошлось, и он тебя не обидел. Сейчас приедем домой и закрепим результат осознания свалившегося на тебя счастья свободы. Прикупим чего-нибудь покрепче по дороге. Все равно ведь завтра выходной, ага?
— Да, можно, — ответила я, продолжая глядеть в темноту и мучая в пальцах мобильник.
Оксане все подробности знать не положено, так что пусть думает, что Бранище всего-навсего меня бросил. Самая обычная девичья трагедия. Можно вздыхать, попивая вино и предавая анафеме всех представителей мужского пола без разбора. Разве ж не чудно?
Осталось самой в это поверить и позабыть о Хаосах, оживающих книжках, Хранителях и прочих связанных со всей этой чепухой аспирантах. Проще простого!
— Гляди, — ткнула пальцем в лобовое стекло Оксана, извлекая меня из водоворота мрачных мыслей. — Не пойму, это дождь что ли?
Мелкие, сияющие в свете фар встречных автомобилей капли стремительно заполняли пространство. Соединялись в причудливые узоры и сплетались в серебристые сети.
— И правда, — как завороженная глядела я. — Дождь.
Наощупь отыскав клавишу блокировки, зажгла экран смартфона.
Виртуальная стрелка отсчитывала секунду за секундой, а зуд в груди все крепчал. Нестерпимо хотелось написать. Сказать, что дождь. Дождь среди зимы. Это ведь странно. Ян бы точно удивился.
Оксанка, заприметив, что я вновь нос повесила, скосилась.
— Думаешь, позвонит?
Вопрос прозвучал настолько тихо, что я без труда сделала вид, что не расслышала. О ком речь, и без уточнений ясно. Но как бы сильно мне ни хотелось, Ян не позвонит. И даже под вопросом теперь, вернётся ли вообще в институт, в город, в жизнь.