Тьма за порогом
Шрифт:
"Пык Пык Пык", – забубнили подствольные гранатометы, метающие в упырей фосфорные гранаты. Взрывы иссекли первую волну нападающих. Дружинники, отстреливаясь на ходу, успели заскочить на склад. Дружно навалившись на створки ворот, они встретили первый натиск бьющихся со всего разгону тел комариков. Пока не поздно, требовалось опустить запор, что никак не удавалось сделать. Щель между створок расширялась, давление извне нарастало. Упырям оставалась самая малость, чтобы, преодолев слабеющее сопротивление, ворваться на склад. Дзенга, сняв с плеч крупнокалиберный автомат, выставил его толстый ствол наружу, нажал на спусковой крючок. Он не снял пальца с крючка пока не израсходовал обоймы. Покрошил он немало комариков, отбросив их ошмётками дёргающегося мяса назад. Передышка ничего бы не дала, кроме как, на время уравняв силы, получив на выходе ситуацию нестойкого равновесия. Если бы к дружинникам не присоединился припрыгавший со своих носилок, оставленных в стороне, одноногий кузнечик Мишаня. Он, распрыгавшись, влетел в ворота, всем весом надавив на них, сдвинув потуги людей с мёртвой точки. Дружно поднажали, и щель исчезла, Дзенга опустил засов.
С завоёванным дружиной успехом – местного значения, для людей Дзенга ничего не кончилось. Наоборот, осада начиналась в условиях изначально проигрышных для команды неудачников. Жестяной склад, полный рухляди прошлой мирной действительности, имел два входа. Первый, тот, что они закрыли, а ещё тот, который вёл из фасовочных цехов фабрики на склад. Через него тележки с коробками лекарств по рельсам узкоколейки везли на загрузку прямо на пандус. А окна? Про них тоже нельзя забывать. Четыре узких для человека (но не настолько узких для гуттаперчевых комариков) бойницы под самой крышей склада. Крыша, конечно, ещё и крыша. Помогали видеть в густеющих сумерках тактические фонари, имеющиеся в распоряжении каждого, в дополнение к которым бойцы достали из рюкзаков портативные диодные фонарики на ремешках, прикрепив их себе на лоб.
Прежде чем приступить к обороне, люди навалили хлама перед воротами и дверями, соорудив баррикады, препятствующие продвижению комариков в случае прорыва. Очень помогло бревно, непонятно откуда там взявшееся: дружинники прислонили один конец к створкам ворот, а второй зафиксировали на радиаторе старой, ржавой громадины грузовика со спущенными шинами. Получилась неприступная замкнутая система оборона. Эх, как бы не тонкие стены склады, людям могло и повезти увидеть следующий хмурый рассвет.
Дзенга расставил четверых бойцов в наиболее опасных местах так, чтобы они, взобравшись на эстакаду, опоясывающую железными узорами арматуры второго уровня склада, могли контролировать окна. Одного оставил у ворот, а сам, заперев вход со стороны завала, подперев двери ящиками, пустыми газовыми баллонами, остался рядом, правильно выбрав позицию наблюдающего за всеми своими людьми сразу командира.
Атаки не пришлось ждать долго. Стены склада дрогнули, во многих местах одновременно застучали барабанами стены, снаружи на них бросались толпы выблядков, рождённых от тёмной матери Армагеддона. Крыша ангара гудела от шагов; по железным листам кровли бегали, их скребли когтями, отдирали, рвали. Должно быть, на крышу склада высадился десант крылатых бестий. Те дружинники, которые стояли на эстакаде первыми, вступили в противоборство со злом. В горизонтально вытянутые прямоугольники окошек отдушин впихнулись кисти несуразных гладких голов цвета переспевшего винограда – сорта Кардинал, с трепещущими в предчувствии свежей горячей кровушки хоботами. По ним, по этим красноглазым хоботастым шарам бойцы дали залп. Текла ли в комариках кровь в общепринятом смысле слова – неизвестно, но каждое точное попадание в комариную башку выбивало из неё тягучую смолистую субстанцию коричневого цвета. Как только коричневое вязкое нечто плюхалось на окружающие предметы – оно начинало жить собственной жизнью, расползаясь скулящими слизнями по тёмным углам. На месте наказанных за наглость комариков, убирающихся восвояси, возникали новые. Бойцы едва успевали менять обоймы.
На ворота тоже напирали, создавая такое усилие, что, если бы не дополнительная подпорка из бревна, ворота, прогнувшиеся в центре, давно бы с петель сорвали, а так они скрипели, трещали, прогибались, но пока держались.
В разошедшиеся трещины швов просовывались бледные пупырчатые руки. Стрелок Костя, стоявший на страже, ловко отсекал конечности комариков по суставам, не давая им расширить проломы до полноценных проходов. Со стороны цеха, из-за закрытых дверей до Дзенга доносилась какая-то невнятная возня, не предвещающая ничего хорошего, но ситуацию на данном участке фронта можно было назвать спокойной – затишьем перед бурей.
Силы тьмы раскачивали склад, как лодку. Непонятно смогла бы нечисть закончить начатое так, как ей бы хотелось, но к ним подоспела подмога. Полночь приблизилась к дружине на расстояние смертельного поцелуя. На завод, сотрясая поступью все постройки в округе, обрушая ветхие конструкции, заставляя разбиваться стёкла от вибрации, впёрся демон Топтун. Навалившись на правую сторону склада, демон сорвал листы обивки, скомкав их словно обертку фольги шоколадной конфеты. Впустив внутрь склада клубы пара своего зловонного дыхания, Топтун сверкнул зелёным драгоценным карбункулом глаз и отошел от пролома, дав дорогу собравшимся вокруг склада оголодавшим ублюдкам. Сам демон, выполнив возложенную на него миссию, на склад не полез: как будто потеряв всякий интерес к происходящему, он зашагал обратно в город. Нет, его не могли испугать выстрелы, несколькими очередями прошившими его шкуру, демон подчинялся приказам Автора – того, кто выпустил его на волю; того, кто, давно обезумев, сидел взаперти между мирами, калеча окружающих его слуг, повелевая остальными, посылая солдат в разные времена, в отличные друг от друга миры. Топтун, толкаемый чёрной дланью навязанных ему инстинктов, пошёл шататься вокруг склада, скрежеща зубищами.
В рваную дыру, пробитую Топтуном, лавой повалили комарики, между которыми мелькали зелёные лица оживших мертвецов, одними из последних появляющихся на любой званой вечеринке людоедского чревоугодия. Трупы, вернувшиеся с того света, восставшие из могил, по определению – не очень сообразительные, медлительные в плане выбора правильного направления охоты, в схватках же с людьми не знали, что такое отступление, усталость, – дрались до конца, – своего или человеческого. Причём при виде двуногой добычи, мелькающей впереди, дразнящей запахами своих свежих мозгов, с них слетала внешняя маскировка дремотной неповоротливости, они становились беспощадными, чертовски быстрыми (хоть и плохо координированными) преследователями.
Сверху в пролом поползли многорукие безглазые фурии со сложенными на лопатках кожистыми крыльями летучих мышей. Дружина, собравшись в строй коробочки, в центре которой укрыли раненного юнгу, яростно отстреливаясь, отошла в дальний конец, туда, где пряталась сторожка кладовщиков – гипсокартонный кубик с одним единственным окном, забранным решёткой.
Обвалились перекрытия крыши, взломали запоры дверей цеха, впустив на склад новые порции нелюдей. Оглушающе забрехали дробовики: патроны у парней заканчивались, раз они, изменив проверенным и самым эффективным в условиях боя с упырями штурмовым винтовкам, взялись за помповые ружья – убойное на коротких дистанциях, но, увы, неточное оружие.
Тех тварей, которые появились со стороны фабрики, вёл рогатый демон с красной, засохшей панцирем перезрелого граната кожей. Лик, переходящий в рыло, пасть, где пила вылезающих из коричневых дёсен зазубренных костей играла роль зубов, волчьи ноги, шестисутавные руки, будто бамбуковые стволы. Воплощение злости, нетерпения, боли. Демон без имени. Никто из дружины раньше с таким не сталкивался.
Отступление не перешло в сумбур панического бегства благодаря близкому расположению каморки. Комок людских тел мягким ядром залетел в дверь, Дзенга, махнув топором (личным оружием каждого воина из их банды) по хоботу самого прыткого упыря, успел закрыть ее, подперев кулером. Не так мала каморка оказалась внутри, как чудилось дружине снаружи. Домик только обили листами гипсокартона, закрыв убогую грубость строительных, довольно толстых, железобетонных блоков. Из такого ДОТА их не скоро выкурят.
Самое слабое место каморки – железную дверь, укрепили тем, что попалось под руки – палками, столом, кирпичами и прочим строительным мусором, присутствующим там в непонятном избытке. Выгибаясь от натуги, дверь держалась. Крепко сработали каморку, ничего не скажешь. Невольно возникал вопрос – зачем? Но такими пустяками дружинники, избегшие стать пищей демонов, голову себе не забивали. Довольно просторное помещение для офиса кладовщиков, вот только впечатление о комфорте свободного пространства портило неимоверное количество разного хлама. Сюда много чего стащили, как казалось – со всех концов фабрики.