Тьма
Шрифт:
Том повернул к востоку и направился вдоль реки. Шатайки следовали за ним. На противоположном берегу радугой переливались деревья.
Он уже всерьез примерялся к прыжку в реку, когда впереди показался спасительный мост. Том остановился, тяжело дыша. Белый мост выгибался дугой, соединял темную землю смерти, на которой он стоял, с сочным, живым ландшафтом цветного леса, с землей жизни.
Он прибавил шагу.
Одолел! Дважды довелось ему встретиться с Тилеем, и он выжил. Вовсе не столь всесильным оказался
Нога Тома замерла в воздухе. На том берегу, возле моста, он различил человеческую фигуру.
Танис!
Человек смотрел на Тома, неподвижный, как статуя. В руках он держал красный меч, такой же, как был у Тома.
Захлопали крылья, и на черный берег как раз напротив Таниса опустился Тилей. Он более не черный гигантский урод, он снова синий с золотом, сияющий красавец. Тома продрал мороз.
Тилей сложил крылья и открыл рот. Сначала ничего не изменилось. Но затем Тилей издал первый звук.
Звук этот не походил ни на что, слышанное Томом за всю его жизнь. Это не речь. Скорее, песня. Пение из долгих низких звуков, устрашающих, вибрирующих, бьющихся. Песня эта, казалось, совершенствовалась тысячи лет и как будто специально для этого случая.
Чуть позже в песне появились слова.
— Перворожденный, — пел вождь, распростерши свои прекрасные крылья. Пальцы правого крыла держали плод. — Добро пожаловать, друг мой.
Воздух вибрировал от пения. Прекрасная песнь! Гимн миру, любви, радости. Фрукт в когтях Тилея вида столь сладостного, что нет возможности воспротивиться желанию принять его. Но Том был уверен, что надо бежать от всего этого подальше. Спасаться. Всеми средствами, любой ценой…
Танис не отрывал глаз от Тилея.
Том завопил во все горло, предостерегая Таниса. Но Тилей запел громче, заглушая бессвязные вопли Тома.
Две на первый взгляд несовместимые мелодии сплелись в песне Тилея, поддерживая и усиливая одна другую: увлекающая, захватывающая дух мелодия жизни и бесконечный ужас смерти.
Том, внимательно следивший за лицом Таниса, видел, что тот не воспринимает угрозы, звучавшей в пении Тилея. Танис слышал лишь завлекающие переливы, не уступающие самым красивым мелодиям Йохана и даже…
Том вдруг узнал одну из мелодий. Он слышал ее над озером. Песня Элиона!
Том встрепенулся.
— Беги, Танис, беги! Спасайся! — закричал он через реку.
Но зачарованный Танис не двигался с места.
— Беги!!!
Том добрался до моста, вскарабкался на него и поковылял на другую сторону, держась за поручень. Воздух над ним по-прежнему дрожал от песни Тилея.
— Убирайся! — Том, задыхаясь, рухнул на Таниса. Оба свалились в траву. Меч полетел в реку.
— Томас, ты с ума сошел?
Том, не отпуская Таниса, с трудом поднялся на ноги.
—
И он потащил Таниса в лес. В песне Тилея зазвучала новая тема:
— Мощь моя неизмерима, все подвластно мне, Танис-с-с-с-с…
Наконец, они удалились на достаточное расстояние. Сюда голос Тилея не доставал.
Полянка, на которой исцелили Томаса, находилась шагах в пятидесяти от реки. Обессиленный, он рухнул в траву, и на мгновение ему показалось, что Танис склонился над ним с целебным фруктом в руке.
Уверенно же воспринимал он лишь отдаленное биение своего сердца.
31
Кара задумчиво созерцала лежащего на диване брата. Выглядел Том одновременно мирно и печально, и Бог знает, что там происходило, за его опущенными веками. Он спал уже два часа, а сколько времени прошло за эти два часа в цветном лесу…
Удивительно. Вот бы глянуть на эту Рашель! Сюда бы он ее захватил, что ли… Или Кару туда…
Просторная комната, которую они привыкли считать своим операционным центром, опустела, поток посетителей, секретарей, охранников и исследователей в белых халатах схлынул, она осталась наедине с братом, а брат — наедине со сновидениями.
С момента, когда де Рейзон приказал начать опыты с вирусом, прошло шесть часов, но ответ еще не получен. Сразу после того, как Том заснул, Питер из лаборатории вызвал всеобщую суматоху. В развевающемся халате, что-то невнятно бормоча, он ворвался в помещение и направился в кабинет шефа.
Кара понеслась вслед. Де Рейзон сообщил, что результаты не дают возможности прийти к определенному заключению. Придется повторить опыт.
Она глянула на часы. Если не разбудить его сейчас, то он, пожалуй, не сможет спать ночью, а отдых ему необходим. Кара осторожно затормошила брата.
— Томас…
— Танис! — закричал он, вскакивая. — Танис! — повторил он имя перворожденного из цветного леса.
— Это Бангкок, Томас.
Он ошалело взглянул на нее, закрыл глаза, уронил голову.
— Кошмар, кошмар…
— Что случилось?
Он помотал головой.
— Не знаю. Я был в черном лесу.
— Узнал что-нибудь?
— Нет никакого корабля. Он черный! Тилей…
Кара похлопала его по плечу.
— Успокойся, все в порядке. Теперь ты здесь.
Он кивнул и огляделся по сторонам.
— Что со штаммом Рейзон?
— Ничего. Он ничего мне не сказал. Я… — Том схватился за голову, и Кара заметила, как дрожат его руки. — Ох, Кара, это ужасно!
Она обняла его, прижала к себе.
— Успокойся, Томас. Я с тобой.
— Здесь что-нибудь ясно?
— Пока нет. Они все еще возятся.
Том вздохнул и уселся. Кара нахмурилась, зашагала по ковру.
— Том, я никогда не видела тебя таким испуганным.