Тьма
Шрифт:
Гейнс почувствовал себя неуютно.
Боб Маклрой рассказывал ему о предсказании Томаса насчет победителя дерби в Кентукки. Сам Томас Хантер сообщал ему о предполагаемых проблемах с вакциной Рейзон. Гейнс затронул тему на заседании кабинета. Согласился проверить сны Хантера. Но все это пустячки по сравнению с тем, что надвинулось на него теперь.
Томас Хантер заснул, узнал, где находится Моника де Рейзон, отправился туда и вернулся с доказательством, что проблема с вирусом приобрела реальные очертания.
— Он
— Давайте его сюда, — сказал Гейнс. — Томас? Как дела?
— Похвастаться нечем, сэр. Надеюсь, вы помните о нашей договоренности.
— Гм… Давайте пообстоятельнее, поспокойнее…
— Сэр, Свенсон мне спокойствия не внушает. Тем более он уже действует.
Что ж, этот молодой человек прав.
— Прежде всего, мы не знаем, существует ли этот вирус. Ведь так? Они его уже получили?
— Вирус появится уже через два часа. Гонка началась. Вы должны остановить Свенсона.
— Чтобы его остановить, нужно знать, где он находится.
— Мистер Гейнс, только не говорите мне, что для вас проблема — найти этого типа. Он не такая уж мелкая сошка.
— Мы его найдем. Но есть ли у нас достаточный повод…
— А это для вас не повод? Моника сказала мне, что он собирается использовать вирус, чего же еще нужно?
В сознании Мертона Гейнса колотились два слова: что, если… Что, если… Что, если Хантер прав и лишь несколько дней отделяет мир от сокрушительной пандемии? Общеизвестно, что наука и технология используются в первую очередь отнюдь не на благо человечества. Прохладный ветерок от лопастей вентилятора вдруг дохнул на Гейнса ледяным морозом Арктики. Дверь кабинета закрыта, но из приемной донеслись чьи-то шаги.
Америка катит себе по пресловутому шоссе прогресса, словно недавно сошедший с конвейера автомобиль. Банки ворочают миллиардными суммами. Уолл-стрит перемалывает соизмеримые по стоимости объемы товаров. Президент через два часа собирается выступить с новым планом налогообложения. А мембрана телефонной трубки, прилипшей к уху заместителя государственного секретаря, квакает голосом находящегося за пять тысяч миль человека, что через три недели землю украсят четыре миллиарда свежих покойников.
Сюрреализм какой-то. Невообразимо.
Но… Что, если…
— Прежде всего, давайте, все же, успокоимся. Я вас понимаю, я на вашей стороне. Я обещал и выполняю обещание. Но государственная система — животное с определенным временем реакции, определенными возможностями. Чтобы нас выслушали, нам нужны абсолютно неопровержимые доказательства. Ведь ваши утверждения по-прежнему выглядят невероятными, фантастическими. Это-то вы понимаете?
— Мы получим доказательство, но будет поздно.
— В любом случае мы должны понять друг друга, чтобы достичь согласия. Нужны, по крайней мере, результаты проверки.
— Но Свенсона-то вы найти можете! У вас ЦРУ, у вас ФБР.
— Но не за два часа. Я вам
Хантер тяжело вздохнул.
— Тогда, мистер Гейнс, считайте, мы уже покойники. Вы меня понимаете? И Моника… — Голос в трубке смолк.
Что, если?.. Что, если?.. Что?
Гейнс встал, принялся шагать по кабинету, не опуская трубку.
— Я не говорю, что ничего не собираюсь предпринять.
— Тогда сделайте хоть что-нибудь.
— Сразу после нашего разговора я обязательно соединюсь с директором ЦРУ. Он уже в курсе событий, и у него есть наработки. Насколько я знаю, таиландская полиция уже задержала того, кто передавал вакцину. Или его автомобиль. Дело о похищении расследуется полным ходом, оно лишь получает новую окраску. Но для всех, кроме вас, да, пожалуй, Рейзона, оно выглядит разновидностью промышленного шпионажа.
— Вы ведь представляете себе, с каким скрипом ворочаются здесь, в Азии, колеса государственной машины.
— Я постараюсь их ускорить. Но поспешите с доказательством.
— А мне тем временем затылок чесать?
Гейнса и этот вопрос не застал врасплох.
— Делайте то, что делали. Вы добились удивительных результатов, и я только могу сказать: так держать!
— Гнаться за Моникой? Но теперь это уже за пределами моих возможностей.
— К сожалению, за пределами не только ваших возможностей. Лучше всего у вас получается спать. Спите, и пусть вам снится.
— Гм… Спать?
— А что еще остается?
Три сегмента. Жив-мертв-жив. Жуть. Они страшно раздражали его, пугали, но говорить о них ему не хотелось.
— Что он сказал? — спросила Кара.
— Сказал — ждать.
— Сидеть сложа руки и ждать? Он что, не понимает, что нет у нас времени?
— Сказал — спать.
Кара подошла ближе.
— Значит, он тебе верит.
— Откуда я знаю…
— По крайней мере, он начинает верить в значение твоих снов. И я с ним согласна. Ты должен уснуть. И чем скорее, тем лучше.
— Прямо так, по заказу? — Он щелкнул пальцами.
— Что, я должна тебя вырубить? Гейнс прав, но он не договорил. Ты должен не просто спать, а делать во сне то, что требуется.
Это означало, что он должен получить больше информации о штамме Рейзон.
— Снова в черный лес, — сказал Том.
— Если надо, то и в черный лес.
Теперь у него два убедительных мотива вернуться в черный лес, по одному на каждую реальность. Здесь ситуация подошла к критической точке, требуются решительные действия. А в цветном лесу его мучили сомнения относительно аварии космического корабля.