Тьма
Шрифт:
Груди — все шесть — сочились ядом. У нее появилась еще одна пара рук. На плече, неподвластная силе тяготения, раскачивалась Дщерь Ночи.
Очередным волевым усилием я попытался смыться. И понял, что хотя и могу перемещаться в нужном мне направлении, возможности мои ограничены. Пребывая в чуждом мире, я был неспособен двигаться быстрее, чем его владычица. Коготь Кины едва не распорол мне шкуру. Спасая задницу, я увернулся и провалился во мрак. Откуда вынырнул в пещеру, полную оплетенных ледяной паутиной старцев. Многих из которых я знал, и даже помнил их имена. Во мне нарастала паника. Я чувствовал себя как ребенок, запертый в тесном, темном чулане. Никоим образом нельзя было допустить, чтобы паника овладела мною. Я попытался овладеть собой и вскоре установил, что могу свободно перемещаться по пещере, примерно так же как при блужданиях с Копченым. Только гораздо медленнее.
Тогда я попробовал пройти сквозь стену. Однако здесь, похоже, физические законы ограничивали мои возможности больше, нежели во время прогулок с духом. Я мог двигаться лишь назад или вперед. Что не имело особого смысла, учитывая, что я пребывал во сне и попал в это место не следуя каким-то определенным маршрутом. Интересно, в какой мере действуют здесь физические законы и насколько это связано с моей способностью к самоконтролю. Возможно ли, что я не могу проходить сквозь стены здесь лишь потому, что не выучился этому фокусу наяву.
В ледяных пещерах находились не только мои знакомые. Там были и другие старцы, ни одного из которых я не знал. И груды сокровищ, перемешанных со всяким хламом, навалившимся откуда-то сверху. И еще там были книги.
Огромные фолианты, переплетенные в старую, потрескавшуюся кожу, покоились на длинном каменном аналое, словно в ожидании того момента, когда три вещуна одновременно примутся зачитывать их вслух. Первая книга была открыта на три четверти. Невидимая сила оттолкнула меня прочь, когда я всего лишь скользнул взглядом по странице, но хватило и этого. Я узнал ту самую страницу, которую переписывала Дщерь Ночи, когда Нарайан Сингх прервал ее труды ради свидания с Душеловом. Страница была исписана затейливым, каллиграфическим почерком, но я не сомневался в том, что девочка воспроизводила текст со всей возможной точностью.
Я чувствовал, что позади меня нарастает гнев. Казалось, он пытается сфокусироваться на мне. Не желая искушать судьбу, я поспешил убраться с наибольшей скоростью, какую могло обеспечить волевое усилие, на ходу гадая о природе этого кошмарного сна. Самые причудливые и фантастические его детали воспринимались как явь. Возможно ли, чтобы он являлся отражением некой реальности.
Гнев позади меня набирал силу, хотя, оглянувшись, я ничего не увидел. Тот, кто ярился, не сумел меня изловить. Скорее всего. В следующее мгновение, безо всякого ощутимого перехода, я оказался в совсем другом месте. Над головой появилось небо: полная чаша звезд, но никаких признаков луны. Я витал в воздухе так высоко, что внизу ничего не было видно.
Создавалось впечатление, будто я гулял с духом, только без духа. Отличие заключалось в том, что я не мог сказать Копченому, куда мне нужно, и перенестись туда почти мгновенно. Двигаться-то я мог, только… необходимо отыскать хоть какие-нибудь ориентиры.
Я вновь отбросил подступившую было панику. Главное, не терять головы. В конце концов, кое-какие ориентиры у меня есть. Я знаю где верх, где низ. Звезд над головой столько, что непросто выделить среди них созвездия, используемые в навигации, но это лучше, чем ничего.
На меня пахнуло трупным смрадом. Лишь слегка, но и этого оказалось достаточно, чтобы я устремился к звездному скоплению, казавшемуся мне знакомым. Вроде бы по весне эти звезды висят над северным горизонтом.
Три яркие звезды образовывали плоский треугольник, причем одна из них, та, что находилась в вершине, непрерывно мерцала. С этим светилом было связано множество преданий, по большей части довольно мрачных. Впрочем, я этих легенд толком не знал.
С такой высоты мне была видна и четвертая звезда в созвездии, тоже яркая, светившая чуть пониже остальных.
Я припомнил, что видел нечто подобное, когда Отряд еще находился далеко от Таглиоса. Насколько я высоко над землей? Или я где-то далеко к северу от Кьяулуна?
Прекратив двигаться вперед, я скользнул вниз и обнаружил себя над чрезвычайно ухоженным сельскохозяйственным регионом. Во всем чувствовался строжайший, рациональный порядок, позволяющий использовать землю, людей и животных с максимальной эффективностью. Сверху это походило на колесо, с центральной усадьбой в центре и четкими линиями полей, с хуторами и деревеньками, словно нанизанными на спицы. Возделанная земля перемежалась полосками леса. Видимо, его оставили нетронутым как источник дичи, топлива и строительных материалов. Уже началась подготовка к весеннему севу, но, поскольку стояла ночь, работников на полях не было.
Мне доводилось слышать об этом крае. Он находился в Стране Теней, к западу от Кьяулуна. Опыты Длиннотени в области сельского хозяйства имели своей целью добиться производства как можно большего количества продуктов с помощью меньшего числа работников. Люди нужны были ему для строительства Вершины и службы в его войсках.
Выходит, я не так уж далеко от своей компании. Я повернул на восток. Казалось, прошли долгие часы прежде чем мне удалось увидеть огни в развалинах Кьяулуна. Вскоре нашелся и наш лагерь, и моя собственная берлога.
Я успокоился и решил немного поэкспериментировать. Через несколько мгновений стало ясно, что если я не могу пройти не только сквозь стену, но даже сквозь занавешивающее вход одеяло, то зато в состоянии проскользнуть сквозь щель, слишком тесную даже для мышки или змеи.
А вот перемещаться во времени — ни назад, ни вперед — у меня возможности не было. Я был принужден пребывать в тех временных рамках, в которых существовало мое спящее тело.
Во сне я мог действовать вполне сознательно. Сон казался вполне реальным. Скорее всего, я видел наш лагерь именно таким, каким он и был в то время, как я спал. Возможно, мне просто недоставало воображения, чтобы выстроить целый мир снов, в точности воспроизводящий действительность.
Тут я задался немаловажным вопросом. Удастся ли мне повторить этот фокус снова? Вдруг в другой раз обстановка выйдет из-под контроля, и я снова стану проваливаться в иные миры вне зависимости от своего желания, как было, когда я проваливался сквозь время в кошмар Дежагора?
Поскольку исключить такую вероятность нельзя, будет разумно, если сейчас я использую открывшиеся возможности на все сто. Я отполз назад, в холод, которого не ощущал, и подумал было о том, чтобы двинуться на равнину, но эта мысль почему-то вызвала у меня же мощное отторжение. Может быть, потом.