Тьмать

Вознесенский Андрей Андреевич

Коровы, пятясь, как аэротрапы,пасутся, сунув головы в луга.И подымались плачущие травыпо их прощальным шеям грубым.И если лидер – светлая корова,то, значит, будет лётная погода!Коровьи отношенья с небесамиещё не удавалось прояснить.Они, пожалуй, не летают сами,но понимают небо просинить.Раз впереди красивая корова,то утро будет синим, как Аврора.

3

Навоз вниз эскалатором плывёт,как пассажирыв метрополитене.И это лучше, чем наоборот.Как зубры ненавидят мотоциклы!Копытные эпохи ледниковнесутся за трещоткой малосильной.Бедуля ненавидит дураков.

4

Ему

при Иоанне шапку сдуло,но не поклон, не хулиганский шик —Владимира Леонтьича Бедулюя бы назвал «летающий мужик».Летит мужик – на собственной конструкции,летит мужик – по Млечному Пути,лети, мужик!Держись за землю, трусы.Пусть снимут стружку.Легче ведь. Лети!А если первой скучная корова,то, значит, будет скучная погода.

5

Он стенгазеты упразднил, взаменвоздвиг радиостанцию пастушью,чтоб плыли сообщения воздушныев дистанции двенадцать деревень.Над Беловежьем плакала Вселенная.И нету рифмы на ответный тост.Но попросил он «Плач по двум поэмам».А я-то думал, что Бедуля прост.

6

Нет правды на земле.Но правды нет и выше.Бедуля ищет правду под землёй.Глубоко пашет и, припавши, слышит,как тяжко ей приходится, родной!Его и славословили, и крыли.Но поискам – не до шумих.Бедуля дует на подземных крыльях!Я говорю: «Летающий мужик».Все марты поменялись на июли.Коровы, что ли, балуют, Бедуля?

7

Коровы программируют погоды.Их перпендикулярные соскиторчат,на руль Колумбовый похожи.Им тоже снятся Млечные Пути.Когда взгрустнут мои аэродромы,пришли, Бедуля, белую корову!1972

BЫПУСТИ ПТИЦУ!

Что с тобой, крашеная, послушай?!Модная прима с прядью плакучей,бросишь купюру —выпустишь птицу.Так что прыщами пошла продавщица.Деньги на ветер, синь шебутная!Как щебетала в клетке из тисата аметистовая четвертная —«Выпусти птицу!»Ты оскорбляешь труд птицелова,месячный заработок свой горькийи «Геометрию» Киселёва,ставшую рыночною обёрткой.Птица тебя не поймёт и не вспомнит,люд сматерится,будет обед твой – булочка в полдник,ты понимаешь? Выпусти птицу!Птице пора за моря вероломные,пусты лимонные филармонии,пусть не себя – из неволи и сытости —выпусти, выпусти…Не понимаю, но обожаюбабскую выходку на базаре.«Ты дефективная, что ли, деваха?Дура – де-юре, чудо – де-факто!»Как ты ждала её, красотулю!Вымыла в горнице половицы.Ах, не латунную, а золотую!..Не залетела. Выпусти птицу!Мы третьи сутки с тобою в раздоре,чтоб разрядиться,выпусти сладкую пленницу горя,выпусти птицу!В руки синица – скучная сказка, —в небо синицу!Дело отлова – доля мужская,женская доля – выпустить птицу!..Наманикюренная десница,словно крыло самолётное снизу,в огненных знакахнад рынком струится, выпустив птицу.Да и была ль она, вестница чудная?…Вспыхнет на шляпе вместо гостинцапятнышко едкое и жемчужное —память о птице.1972

АПЕЛЬСИНЫ

Самого его на бомбе подорвали —вечный мальчик, террорист, миллионер…Как доверчиво усы его свисалиточно гусеница-землемер!Его имя раньше женщина носила.И ей русский вместо лозунга «люблю»расстелил четыре тыщи апельсинов,словно огненный булыжник на полу.И она глазами тёмными косила.Отражались и отплясывали в нейапельсины, апельсины, апельсины,словно бешеные яблоки коней!..Рушится уклад семьи спартанской.Трещат свечи. Пахнет кожура.Чувство раскрывается спонтанно,как у постового кобура.Как смешались в апельсинном дымек нему ревность и к тебе любовь!В чудное мгновенье молодыежёны превращаются во вдов.Апельсины, апельсины, апельсины…На меня, едва я захмелел,наезжают его чёрные усищи,словно гусеница-землемер.1972

* * *

В. Шкловскому

– Мама, кто там вверху, голенастенький —руки в стороны – и парит?– Знать, инструктор лечебной гимнастики.Мир не может за ним повторить.1972

* * *

Ты поставила лучшие годы,я – талант.Нас с тобой секунданты угодливоРазвели. Ты – лихой дуэлянт!Получив твою меткую ярость,пошатнусь и скажу как актёр,что я с бабами не стреляюсь,из-за бабы – другой разговор.Из-за той, что вбегала в июле,что возлюбленной называл,что сейчас соловьиною пулейубиваешь во мне наповал!1972

ОДА НА ИЗБРАНИЕ B АКАДЕМИЮ ИСКУССТB

Я в академики есмь избран.«Год дэм!» —скажу я, боже мой,всю жизнь борюсьс академизмом.Теперь борюсьс самим собой.1972

СТАРОФРАНЦУЗСКАЯ БАЛЛАДА

Мы стали друзьями. Я не ревную.Живёшь ты в художнической мансарде.К тебе приведу я скрипачку ночную.Ты нам на диване постелешь. «До завтра, —нам бросишь небрежно. – Располагайтесь!»И что-то расскажешь. И куришь азартно.И всё не уходишь. А глаз твой агатист.А гостья почувствовала, примолкла.И долго ещё твоя дверь не погаснет.Так вот ты какая – на дружбу помолвка!Из этой мансарды есть выход лишь в небо.Зияет окном потолковым каморка.«Прощай, – говорю, – моё небо, – и не по-нимаю, как с гостьей тебя я мешаю. —Дай Бог тебе выжить, сестрёнка меньшая!»А утром мы трапезничаем немо.И кожа спокойна твоя и пастозна…Я думаю: «Боже! за что же? за что же?!»Да здравствует дружба! Да скроется небо.1972

* * *

Отчего в наклонившихся ивах —ведь не только же от воды, —как в волшебных диапозитивах,света плавающие следы?Отчего дожидаюсь, поверя я, —ведь не только же до звезды —посвящаемый в эти деревья,в это нищее чудо воды?И за что надо мной, богохульником, —ведь не только же от любви, —благовещеньем дышат, багульникомзолотые наклоны твои?1972

* * *

Б. Ахмадулиной

Мы нарушили Божий завет.Яблоко съели.У поэта напарника нет,все дуэты кончались дуэлью.Мы нарушили кодекс людской —быть взаимной мишенью.Наш союз осуждён мелюзгойхуже кровосмешенья.Нарушительница родиласьс белым голосом в тёмное время.Даже если земля наша – грязь,рождество твоё – ей искупленье.Был мой стих, как фундамент, тяжёл,чтобы ты невесомела в звуке.Я красивейшую из жёнподарил тебе утром в подруги.Я бросал тебе в ноги Париж,августейший оборвыш, соловка!Мне казалось, что жизнь – это лишьпевчей силы заложник.И победа была весела.И достанет нас кара едва ли.А расплата произошла —мы с тобою себя потеряли.Ошибясь в этой жизни дотла,улыбнусь: я иной и не жажду.Мне единственная мила,где с тобою мы спели однажды.1972

СBЕТ BЧЕРАШНИЙ

Всё хорошо пока что.Лишь беспокоит немноголамповый, непогашенныйсвет посреди дневного.Будто свидетель лишнийили двойник дурного —жалостный, электрическийсвет посреди дневного.Сердце не потому лисчастливо. Но – в печали?Так они и уснули.Света не выключали.Проволочкой накалившейсятем ещё безутешней,слабый и электрический,с вечера похудевший.Вроде и нет в наличии,но что-то тебе мешает.Жалостный электрическийк белому примешался.1972