Тьмать

Вознесенский Андрей Андреевич

* * *

Я так считаю. А кто не смыслит —ходи в читальню.Есть у поэзии и эта миссия,я так считаю.1979

* * *

На соловья не шлют доносов скворки,у них не яд, а песня на устах.Мне жаль тебя, завистник-стихотворец,слабак в стихах, ты злобствуешь в статьях.1979

БЕЗОТЧЁТНОЕ

Изменяйте дьяволу, изменяйте чёрту,но не изменяйте чувству безотчётному!Есть в душе у каждого, не всегда отчётливо,тайное отечество безотчётное.Женщина замешана в нем темноочёвая,ты – моё отечество безотчётное!Гуси ль быстротечные вытянут отточие —это безотчётное, это безотчётное,осень ли настояна на лесной рябине,женщины ль постукают чётками грибными,иль перо обронит птица неучёная —как письмо в отечество безотчётное…Шинами

обуетесь, мантией почётною —только не обучитесь безотчётному.Без него вы маетесь, точно безотцовщина,значит, начинается безотчётное.Это безотчётное, безотчётноенад рисковой пропастью вам пройти нашёптывает.Когда черти с хохотом вас подвесят за ноги,«Что ещё вам хочется?» – спросят вас под занавес.«Дайте света белого, дайте хлеба чёрногои ещё отечество безотчётное!»1979

* * *

Я обожаю воздух сосновый!Сентиментальности – от лукавого.Вдохните разлуку в себя до озноба,до иглоукалыванья. До иглоукалыванья.Вденьте по ветке в каждую иголку,в каждую ветку вденьте по дереву,в каждое дерево родину вденьте —и вы поймёте, почему так колко.1979

РЕЧЬ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ДОКТОРСКОЙ МАНТИИ B ОБЕРЛИНЕ

Политики повязаны.Фрейд стар.Истина – в поэзии,Фред Старр!Что мне делать с мантией?Чай не царский сан.Может быть, натянетена дельтаплан?Может, покатаемсянатощак,как Мефисто с Фаустомна плащах?Чтобы люди обмерлииз долин —Оберлин, Оберлин,Оберлин…Что это написаноin the sky?«We must love each otheror die».Это Оден, вычеркнув,написалптичками-кавычкамив небесах.Как ты не сорвался,Фред Старр?Как ты не взорвался,наш шар?Но пока не пробило,мы парим —Оберлин, Оберлин,Оберлин…1979

* * *

Будто дверью ошибся,пахнет розой и «Шипкой»,будто жизнью ошибся во тьме —будто ты получил свиданье,предназначенное не тебе.Ни за что – это времяи репей на коленке,вниз сбегающей по тропе, —удивлённое благодаренье,предназначенное не тебе.Благодать без понятьяили камня проклятье,промахнувшееся в слепоте?Задушили тебя в объятьях,предназначенных не тебе.Эти залы с цветами,вся Россия за вамии разбитая песнь на губе —заповеднейшее свиданье,предназначенное не тебе.Отпираться наивно.Есть, наверное, лифты,чтоб не лезть на балкон по трубе.Прости, Господи, за молитвы,предназначенные не тебе.1979

* * *

На спинку божия коровкалегла с коричневым брюшком,как чашка красная в горошек,налита стынущим чайком.Предсмертно или понарошке?Но к небу, точно пар от чая,душа её бежит отчаянно.1970

Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

Восьмидесятые

ПАМЯТИ BЛАДИМИРА BЫСОЦКОГО

Не называйте его бардом.Он был поэтом по природе.Меньшого потеряли брата —всенародного Володю.Остались улицы Высоцкого,осталось племя в «levi straus»,от Чёрного и до Охотскогострана неспетая осталась.Вокруг тебя за свежим дёрномрастёт толпа вечноживая.Ты так хотел, чтоб не актёром —чтобы поэтом называли.Правее входа на Ваганьковомогила вырыта вакантная.Покрыла Гамлета таганскогоземлёй есенинской лопата.Дождь тушит свечи восковые…Всё, что осталось от Высоцкого,магнитофонной расфасовкоюуносят, как бинты живые.Ты жил, играл и пел с усмешкою,любовь российская и рана.Ты в чёрной рамке не уместишься.Тесны тебе людские рамки.С какою страшной перегрузкойты пел Хлопушу и Шекспира —ты говорил о нашем, русском,так, что щемило и щепило!Писцы останутся писцамив бумагах тленных и мелованных.Певцы останутся певцамив народном вздохе миллионном…1980

МОНАХИНЯ МОРЯ

Я вижу тебя в полденьмеж яблоков печёных,а утром пробегу —монахинею моря в мохнатом капюшонестоишь на берегу.Ты страстно, как молитвы,читаешь километры.Твой треугольный крольбескрайнюю разлуку молотит, как котлеты,но не смиряет кровь.Напрасно удлиняешьголодные дистанции.Желание растёт.Как море ни имеешь – его всё недостаточно.О,

спорт! ты – чёрт…Когда швыряет буря ящикис шампанским серебряноголовые– как кулачок под дых,голая монахиня бесшабашная,бросаешься под них!Бледнея под загаром,ты выйдешь из каскадов.Потом кому-то скажешь,вернувшись в города:«Кого любила?… Море…»И всё ему расскажешь.За время поцелуяотрастает борода.1980

АННАБЕЛ ЛИ

На мотив Г. Грасса

Я подбираю палую вишню,падшую Аннабел Ли.Как ты лежала в листьях подгнивших,в мухах-синюхах,скотиной занюхана,лишняя Аннабел Ли!Лирика сдохла в пыли.Не понимаю, как мы моглипять поколений искать на коленях,не понимая, что околеливишни и Аннабел Ли?!Утром найду, вскрыв петуший желудок,личико Аннабел Ли.Как ты лежала чутко и жутковместе с личинками, насекомыми,с просом, заглотанным медальоном,непереваренная мадонна,падшая Аннабел Ли!Шутка ли это? В глазах моих жухлыхот анальгина нули.Мне надоело круглые сутки, —жизни прошли! —в книгах искать, в каннибальских желудкахличико Аннабел Ли.1980

* * *

Проглядев Есенина, упустивши Пушкина,думаю, что люди создать должны«Общество охраны памятников будущего»параллельно с Обществом старины.1980

* * *

Ни в паству не гожусь, ни в пастухи,другие пусть пасут или пасутся.Я лучше напишу тебе стихи.Они спасут тебя.Из Мцхеты прилечу или с Тиксина сутки, но какие сутки!Все сутки ты одета лишь в стихи.Они спасут тебя.Ты вся стихи – как ты ни поступи —зачитанная до бесчувствия.Ради стихов рождаются стихи.Хоть мы не за искусство для искусства!1980

ДОЗОРНЫЙ ПЕРЕД ПОЛЕМ КУЛИКОBЫМ

Один в поле воин.Раз нету второго,не вижу причины откладывать бой.Единственной жизньюприкрыта дорога.Единственной спичкой гремит коробок.Один в поле воин. Один в небе Бог.Вас нет со мной рядом,дозорных отряда.Убиты. Отправились в вечный покой.Две звёздочки сверхупоставите свечкойтому, кто остался доигрывать бой.Дай смерти и воли,волшебное поле.Я в арифметике не силён.Не красть вам Россию,блатные батыи.И имя вам – свора, а не легион.И слева, и справаудары оравы.Я был одинок среди стужи ночной,Удары ретивы —теплей в коллективе!И нет перспективы мне выиграть бой.Нет Сергия Радонежского с тобою,грехи отпуститьи тоску остудить.Один в поле воин, но если есть поле,то, значит, вас двое —и ты не один.Так русский писатель – полтыщи лет после,всей грязи назло —попросит развеять его в чистом полеза то, что его в сорок первом спасло.За мною останется поле великоеи тысячелетья побед и невзгод.Счастливым моим, перерезанным крикомзову тебя, поле!Поле придёт.1980

РЕЧЬ

Смертны камень, и воздух,и феномен человека.Только текучий памятникнельзя разложить и сжечь.Не в пресловутую Лету —впадаем, как будто в реку, —в Речь.Речь моя,любовница и соплеменница,какое у тебя протяжноемосковское «а»!Дай мнестать единицейтвоего пространства и времени —от Таганкидо песни,где утонула княжна.С этого «а»начинается жизнь моя и тихий амок.Мы живём в городепод названьем «Молва».Сколько в песнеутоплено персиянок!..«а-а-а»…С твоим «а» на губахмежду нынешними акуламия проплываю брассомтвою тёмную течь.Дай мнедостоять от полуночи до Аввакума,Речь!Родился я в городе,под которым Неглинка льётся.Я с детства слушалподземный хор,где подавал мне реплику суфлёр —из люкаканализационного колодца.Избегаю понятия «литература»,но за дар твоей речиотдал голову с плеч.Я кому-то придурок,но почувствовал шкурой,как двадцатый мой векна глазахпревращаетсяв Речь.Его тёмное слово,пока лирики телятся,я сказал по разуму своемуна языке сегодняшнейрусской интеллигенции,перед тем как вечностьюстать ему.И ни меч, ни червьне достанут впадающих в Лету,тех, кто смог твоим «а»,словно яблочком,губы обжечь.Благодарю, что случилсятвоим кратким поэтом,моя русская Речь!1980