Тьмать

Вознесенский Андрей Андреевич

* * *

По мотивам Расула Гамзатова

Если б были чемпионаты,кто в веках по убийствам первый, —ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Век Двадцать Первый.Если б были чемпионаты,кто по лжи и подлостям первый,ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Век Двадцать Первый.Если б были чемпионаты,кто по подвигам первый, —нет нам равных, мой Век Двадцатый!..Безмолвствует Двадцать Первый.1960

БАЛЛАДА 41-го ГОДА

Партизанам Керченской каменоломни

Рояль вползал в каменоломню.Его тащили на дровак замёрзшим чанам и половням.Он ждал удара топора!Он был без ножек, чёрный ящик,лежал на брюхе и гудел.Он тяжело дышал, как ящер,в пещерном логове людей.А пальцы вспухшие алели.На левой – два, на правой – пять…Онопускалсяна колени,чтобы до клавишей достать.Семь пальцев бывшего завклуба!И, обмороженно-суха,с них, как с разваренного клубня,дымясь,

сползала шелуха.Металась пламенем сполошнымих красота, их божество…И было величайшей ложьювсё, что игралось до него!Все отраженья люстр, колонны…Во мне ревёт рояля сталь.И я лежу в каменоломне.И я огромен, как рояль.Я отражаю штолен сажу.Фигуры. Голод. Блеск костра.И, как коронного пассажа,я жду удара топора!1960

КРОНЫ И КОРНИ

Несли не хоронить,несли короновать.Седее, чем гранит,как бронза – красноват,дымясь локомотивом,художник жил,лохмат,ему лопаты былибожественней лампад!его сирень томилась…Как звездопад,в поту,его спина дымиласьбуханкой на поду!..Зияет дом его.Пустые этажи.На даче никого.В России – ни души.Художники уходятБез шапок,будто в храм,в гудящие угодья,к берёзам и дубам.Побеги их – победы.Уход их – как восходк полянам и планетамот ложных позолот.Леса роняют кроны.Но мощно над землёйворочаются корникорявой пятернёй.1960

ПРОТИBОСТОЯНИЕ ОЧЕЙ

Третий месяц её хохот нарочит,третий месяц по ночам она кричит.А над нею, как сиянье, голося,вечерамиразражаютсяглаза!Пол-лица ошеломлённое стекловертикальными озёрами зажгло.…Ты худеешь. Ты не ходишь на завод,ты их слушаешь, как лунный садовод,жизнь и боль твоя, как влага к облакам,поднимается к наполненным зрачкам.Говоришь: «Невыносима синева!И разламывает голова!Кто-то хищный и торжественно-чужойсвет зажёг и поселился на постой…»Ты грустишь – хохочут очи, как маньяк.Говоришь – они к аварии манят.Вместо слёз —иллюминированный взгляд.«Симулирует», – соседи говорят.Ходят люди, как глухие этажи.Над одной горят глаза, как витражи.Сотни женщин их носили до тебя,сколько муки накопили для тебя!Раз в столетиекасаетсялюдейэто Противостояние Очей!..…Возле моря отрешённо и отчаяннобродит женщина, беременна очами.Я под ними не бродил,за них жизнью заплатил.1961

МОНОЛОГ БИТНИКА

Лежу бухой и эпохальный.Постигаю Мичиган.Как в губке, время набухаетв моих веснушчатых щеках.В лице, лохматом, как берлога,лежат озябшие зрачки.Перебираю, как брелоки,прохожих, огоньки.Ракетодромами гремя,дождями атомными рея,Плевало время на меня,плюю на время!Политика? К чему валандаться!Цивилизация душна.Вхожу, как в воду с аквалангом,в тебя, зелёная душа.Мы – битники. Среди хулымы – как зверёныши, волчата.Скандалы, точно кандалы,за нами с лязгом волочатся.Когда магнитофоны ржут,с опухшим носом скомороха,вы думали – я шут?Я – суд!Я – Страшный суд. Молись, эпоха!1961

НОЧНОЙ АЭРОПОРТ B НЬЮ-ЙОРКЕ

Автопортрет мой, реторта неона, апостолнебесных ворот —аэропорт!Брезжат дюралевые витражи,точно рентгеновский снимок души.Как это страшно, когда в тебе небо стоитв тлеющих трассах необыкновенных столиц!Каждые суткитебя наполняют, как шлюз,звёздные судьбыгрузчиков, шлюх.В баре, как ангелы, гаснут твои алкоголики,ты им глаголешь!Ты их, прибитых,возвышаешь!Ты им «Прибытье»возвещаешь!

* * *

Ждут кавалеров, судеб, чемоданов, чудес…Пять «Каравелл»ослепительносядут с небес!Пять полуночниц шасси выпускают устало.Где же шестая?Видно, допрыгалась —блядь, аистёнок, звезда!..Электроплиткамипляшут под ней города.Где она реет,стонет, дурит?И сигареткойв тумане горит?Она прогноз не понимает.Её земля не принимает.

* * *

Худы прогнозы. И ты в ожидании бури,как в партизаны, уходишь в свои вестибюли.Мощное око взирает в иные мира.Мойщики оконслезят тебя, как мошкара,Звёздный десантник, хрустальное чудище,сладко, досадно быть сыном будущего,где нет дуракови вокзалов-тортов —одни поэты и аэропорты!Стонет в аквариумном стекленебо,приваренное к земле.

* * *

Аэропорт – озона и солнцааккредитованное посольство!Сто поколенийне смели такого коснуться —преодоленьянесущих конструкций.Вместо каменных истукановстынет стакан синевы —без стакана.Рядом с кассами-теремамион, точно газ,антиматериален!Бруклин – дурак, твердокаменный чёрт.Памятник эры —Аэропорт.1961

BСТУПЛЕНИЕ

Открывайся,

Америка!Эврика!Короную Емельку,открываю, сопя,в Америке – Америку,в себе —себя.Рву кожуру с планеты,сметаю пыль и тлен,спускаюсьв глубьпредмета,как в метрополитен.Там груши – треугольные,ищу в них души голые.Я плод трапециевидныйберу, не чтоб глотать —чтоб стёкла-сердцевинкисияли, как алтарь!Исследуйте, орудуйте,не дуйте в ус,пусть врут, что изумрудный, —он красный, ваш арбуз!Дарвины, Рошалиошибались начисто.Скромность украшает?К чёрту украшательство!Вгрызаюсь, как легавая,врубаюсь, как колун…Художник хулиганит?Балуй,Колумб!По наитиюдую к берегу…ИщешьИндию —найдёшьАмерику!1961

BТОРОЕ BСТУПЛЕНИЕ

Обожаютвой пожар этажей, устремлённыхк окрестностям рая!Я – борзая,узнавшая гон наконец, я – борзая!Я тебя догоню и породу твою распознаю.По базарному днуты, как битница, дуешь, босая!Под брандспойтом шоссе мои уши кружились,как мельницы,по безбожной, бейсбольной,по бензоопасной Америке!Кока-кола. Колокола.Вот нелёгкая занесла!Ты, чертовски дразня, сквозь чертоги вела и задворки,и на женщин глазаотлетали, как будто затворы!Мне на шею с витрин твои вещи дешёвками вешались.Но я душу искал,я турил их, забывши про вежливость.Я спускался в Бродвей, как идут под водой с аквалангом.Синей лампой в подвалеплясала твоя негритянка!Я был рядом почти, но ты зябко ушла от погони.Ты прочти и прости,если что в суматохе не понял…Я на крыше, как гном,над нью-йоркской стою планировкой.На мизинце моёмтвоё солнце – как божья коровка.1961

МОТОГОНКИ ПО BЕРТИКАЛЬНОЙ СТЕНЕ

Н. Андросовой

Заворачивая, манежа,свищет женщина по манежу!Краги —красные, как клешни.Губы крашеные – грешны.Мчит торпедой горизонтальною,хризантему заткнув за талию!Ангел атомный, амазонка!Щёки вдавлены, как воронка.Мотоцикл над головойэлектрическою пилой.Надоело жить вертикально.Ах, дикарочка, дочь Икара…Обыватели и весталкивертикальны, как ваньки-встаньки.В этой, взвившейся над зонтами,меж оваций, афиш, обид,сущность женщиныгоризонтальнаямне мерещится и летит!Ах, как кружит её орбита!Ах, как слёзы к белкам прибиты!И тиранит её Чингисхан —замдиректора Сингичанц…Сингичанц:«Ну, а с ней не мука?Тоже трюк – по стене, как муха…А вчера камеру проколола… Интриги…Пойду, напишу по инстанции…И царапается, как конокрадка».Я к ней вламываюсь в антракте.«Научи, – говорю, – горизонту…»А она молчит, амазонка.А она головой качает.А её ещё трек качает.А глаза полны такой —горизонтальноютоской!..1961

ОСЕНЬ B СИГУЛДЕ

Свисаю с вагонной площадки,прощайте,прощай моё лето,пора мне,на даче стучат топорами,мой дом забивают дощатый,прощайте,леса мои сбросили кроны,пусты они и грустны,как ящик с аккордеона,а музыку – унесли,мы – люди,мы тоже порожни,уходим мы,так уж положено,из стен,матерейи из женщин,и этот порядок извечен,прощай, моя мама,у оконты станешь прозрачно, как кокон,наверно, умаялась за день,присядем,друзья и враги, бывайте,good bye,из меня сейчассо свистом вы выбегаете,и я ухожу из вас,о родина, попрощаемся,буду звезда, ветла,не плачу, не попрошайка,спасибо, жизнь, что была,на стрельбищахв 10 балловя пробовал выбить 100,спасибо, что ошибался,но трижды спасибо, чтов прозрачные мои лопаткивошла гениальность, какв резиновую перчаткукрасный мужской кулак,«Андрей Вознесенский» – будет,побыть бы не словом, не бульдиком,ещё на щеке твоей душной —«Андрюшкой»,спасибо, что в рощах осеннихты встретилась, что-то спросилаи пса волокла за ошейник,а он упирался,спасибо,я ожил, спасибо за осень,что ты мне меня объяснила,хозяйка будила нас в восемь,а в праздники сипло басилапластинка блатного пошиба,спасибо,но вот ты уходишь, уходишь,как поезд отходит, уходишь…из пор моих полых уходишь,мы врозь друг из друга уходим,чем нам этот дом неугоден?ты рядом и где-то далёко,почти что у Владивостока,я знаю, что мы повторимсяв друзья и подругах, в травинках,нас этот заменит и тот —«природа боится пустот»,спасибо за сдутые кроны,на смену придут миллионы,за ваши законы – спасибо,но женщина мчится по склонам,как огненный лист за вагоном…Спасите!1961