«Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается
Шрифт:
— Послушайте, товарищ Лейя, — сухо говорит Григаст, — вы никогда не пробовали писать детективные романы? Жаль. Фантазия у вас есть, а вот кропотливости в уточнении обстоятельств недостает. У института замечено не такси, а светлая «Волга», номер которой оканчивается на два нуля. — И, не обращая внимания на недоумение Мары, Григаст крутит диск телефона. — Детский сад?
Тормозя около старинного дома, таксомотор заезжает в лужу и окатывает грязью старого Ценципера. Ценципер готов разразиться бранью, но видит, что из такси выходит его соседка Мара, и тогда он, человек воспитанный, аристократическим жестом приподнимает шляпу. С нее падает комок грязи. Ценципер качает головой, белоснежным платком вытирает шляпу и направляется к парадному.
«Этот дом находится в ведении совета персональных пенсионеров» — сообщает табличка на стене. Поверх таблички мелом сделана другая надпись: «Памятники старины. Находятся под охраной государства». Ценципер снова укоризненно качает головой, снова достает из кармана платок и стирает выведенные детской рукой каракули. Озорная рожица мальчишки появляется в окне дома напротив.
Войдя во двор, Мара сердито смотрит на покрывающий машину брезент, затем так же сердито — на небо, которое вот уже несколько часов одаряет город никому не нужным дождем. И вдруг — чудо! Дождь унимается, между двух корабельных мачт поблескивает солнце. На балконе пятого этажа тотчас появляется женщина в мужском махровом халате и начинает выбивать ковер.
Мимоходом Мара дергает за край брезента, чтобы стряхнуть с него накопившуюся в складках воду. Результат неожиданный: голуби, укрывшиеся под брезентом от дождя, выпархивают и попадают под водопад. Брызги летят на Мару.
Перескакивая через несколько ступенек, Мара мчится вверх по лестнице, на ходу надевая плащ и шляпку, повязывая шею платком. Вот она уже стоит у кухонной двери своей квартиры. Мара уже достала ключ, но тут вспоминает о чем-то. Вынимает из сумочки платок и стирает с губ помаду.
В гостиной, радостно скуля, девушку приветствует Флоксик — маленькая белая собачонка. Но своего места в кресле перед радиоприемником Флоксик не покидает, потому что слушает любимую музыку — джаз. Родители Мары — за своими любимыми вечерними занятиями: отец пишет мемуары, мать пришивает пуговицы к толстой вязаной кофте дочери. Пришивание пуговиц доставляет ей всегда такое удовольствие, что Мара старается терять их хотя бы по штуке в день.
Из обстановки комнаты заслуживают упоминания лишь два громадных доисторических кресла — для удобства Флоксика одно из них придвинуто к радиоприемнику — и стол. Это самый обычный стол, но, по неписаной конвенции, он разделен строго пополам между отцом и матерью. Отец бдительно следит за тем, чтобы граница между зонами не нарушалась. Любой пришелец с чужой территории, будь то катушка ниток, пуговица или наперсток, незамедлительно водворяются восвояси. На половине матери находится швейная машина, коробка с рукоделием и несколько различной величины металлических коробочек с запасом пуговиц на целое столетие.
Граница между «сопредельными государствами» проходит по груде книг о 1905 годе. Отца, по-видимому, вдохновляет на творчество сам вид книжных переплетов — Мара ни разу не видела, чтобы он перелистывал какую-нибудь из этих книг. Георг Лейя целиком полагается на свою память, потому на титульной странице рукописи так и написано: «Георг Лейя. Воспоминания боевика». Судя по стопе чистых листков, которая значительно толще готовой рукописи, старый Лейя не сомневается в своем здоровье и намерен работать над книгой долгие годы.
Едва поздоровавшись с родителями, Мара направляется к приемнику и резко поворачивает ручку настройки.
— Опять это идиотское завывание! — возмущается она. — И все потому, что оно нравится Флоксику. Я тоже человек!
Как только фокстрот сменяет тихая симфоническая музыка, Флоксик прижимает уши и недовольно урчит.
Отец даже не подымает головы. По-стариковски бормоча себе под нос, он продолжает писать:
— «Вдруг Робчик крикнул: «Казаки!» Я выхватил из кармана маузер и прицелился…»
— Да засунь ты ради бога свой маузер обратно в карман! — подымается со стула мать и подходит к Маре. — Доченька, что с тобой? Нынче ведь грипп на каждом шагу! Долго ли…
— Я должна работать! — Мара уходит в свою комнату.
Мать вздыхает.
— Бедная девочка! Целыми ночами готовится к шоферскому экзамену, только и знает, что автомобили рисует… Георг! Я же с тобой разговариваю!
— «…И бросился бежать». Точка. Слушаю тебя?
— Незачем было покупать эту «Волгу». Нынче утром Ценципер рассказывал…
— Как он ездил контролером на автобусах?
— Нет, про автомобильные катастрофы! Каждый день люди разбиваются.
— Опять ты за старое! Чего говорить, когда машина уже на дворе, — оправдывается отец.
— Мог бы давать ей на такси. Но за рулем!.. Мара ведь совсем ребенок!
— А ты забыла, Берта, какая сама была в ее годы? — В голосе отца звучат юношеские удалые нотки.
— Что ты говоришь! Тогда было другое дело! — категорически возражает мать.
В своей комнате Мара, не раздеваясь, в туфлях валится на тахту и зарывается головой в подушку. Никого ей сейчас не хочется видеть, даже Иманта. Такой провал!.. Мара вдруг поднимается, хватает со стола общую тетрадь, выдирает листок с рисунком, гневно комкает его и хочет выбросить. Но замахнувшаяся рука замирает в воздухе. Значит, сдаться? Нет! Недаром Григаст сказал, что в ее жилах течет кровь старых революционеров. Мара разглаживает рисунок и вдумчиво глядит на него. Затем перечеркивает такси, Межулиса и опять думает. Надо искать новый подход, новые версии, но ведь к некоторым правильным выводам она все же пришла! Наконец рядом с Иреной и словом «витафан» Мара рисует «Волгу» с большим знаком??00.
Большой гараж. Он поминутно освещается вспышками электросварки. В гараже штук двадцать машин. Старший лейтенант Климов с завгаром проходят по рядам машин и присматриваются к номерам. Наконец Климов останавливается около светлой «Волги» с номером 56–00.
— Нет, товарищ начальник, — говорит завгар, — эта машина вчера из гаража не выходила.
Он подымает крышку капота. Там зияет пустота, двигателя нет.
— Товарищ майор, разрешите доложить! — В кабинет Григаста входит старший лейтенант Климов.