Точка невозвращения
Шрифт:
— Значит, ты знала, что я приеду? Но как?
— Очень просто. Я в глубине души всегда верила, что ты когда-нибудь приедешь. Через десять, двадцать, тридцать лет, но приедешь. Я подружилась с начальницей туристического бюро, делала для нее много полезного, в обмен получала информацию обо всех приезжающих с Уэя. И Мару пристроила к ней работать заодно.
— А я-то думала, что меня взяли благодаря моим высоким профессиональным качествам…
— Само собой, милая, но ты же знаешь, здесь хорошую работу без блата не получить, будь ты хоть трижды профессионал. Я всегда внимательно следила за твоей жизнью и помогала, чем могла.
— Спасибо, мама. Но почему ты не дала о себе знать раньше, когда я уже была взрослой? Я бы уже не проболталась о нашей тайне. Мама,
— Девочка моя! Я боялась за тебя. За мной постоянно следили люди Хосе. Я мечтала от него избавиться и начать новую свободную жизнь, но это ведь не так просто. Развод был невозможен, только смерть разлучила бы нас. Но я не сразу решилась на его убийство. Окончательно решение созрело, когда я узнала, что смертельно больна, и мне осталось не больше года. Тогда я начала всерьез готовить план, и вот, он удался. Подозрения мне пока удалось от себя отвести, но рано или поздно правда может вскрыться. Но мне уже все равно, думаю, я успею умереть раньше. Тут уж все одно к одному. Когда план убийства был уже близок к осуществлению, я узнала, что приедет Майкл. Я попросила свою подругу, чтобы его персональным гидом назначили тебя, Мара. С самого начала я планировала увидеться с вами, когда с Хосе будет покончено, поэтому поручила своим людям не упускать вас из виду и ненавязчиво пригласить ко мне в гости, когда представится такая возможность. Но события начали разворачиваться слишком быстро, поэтому пришлось действовать так.
— И все-таки я не понимаю, откуда ты узнала про лабораторию? — спросила Мара.
— Я многое успела узнать о делишках Хосе, о том, что он решил спонсировать исследования одной подозрительной лаборатории, думаю, он вовремя почуял, что в воздухе запахло переменами. Нынешний правитель Шарна уже стар. Он всегда проводил достаточно лояльную политику по отношению к Уэю, Уэй, в свою очередь, проводил политику мягкого сдерживания по отношению к Оу. Главной задачей было следить, чтобы различные кланы оставались достаточно враждебными друг к другу и не объединились, став реальной политической силой, способной избавиться от протектората Уэя, но в то же время, чтобы правителем Шарна оставался наиболее влиятельный из них и наиболее лояльно настроенный к Уэю. Но это время заканчивается. Как я уже сказала, правитель стар. Появились новые силы, жаждущие власти. Думаю, ему вот-вот устроят «последнюю охоту». Но для захвата власти и дальнейшего противостояния Уэю нужен достаточно сильный аргумент, например, оружие массового поражения, способное напугать врагов и подчинить союзников. Хосе хотел примкнуть к этой новой силе и подняться к вершинам власти с ее помощью. Но я не позволила его мечтам осуществиться. Теперь обсудим, как вам быть дальше.
— Мама, мы с Майклом хотели добраться до Шарна как можно быстрее, сесть на паром и уехать на Уэй, но теперь… я даже не знаю. Я не хочу снова тебя потерять, можно я останусь с тобой?
— Милая моя девочка. Нет, оставаться тебе нельзя. Вам нужно добраться до Уэя как можно скорее, там вы будете в безопасности, а обо мне не думай, я же сказала, мне не долго осталось.
— Но может быть, тебе поехать с нами, может там тебя сумеют вылечить?
— Нет, уже слишком поздно. Даже ваша медицина не всесильна. А кроме того… Нет, эта жизнь уже не для меня. Я успела сделать все, что хотела, и ни о чем не жалею. Если я буду знать, что вы в безопасности, я умру спокойно.
А Майкл сидел, как воды в рот набрав, слишком его выбили из колеи события этих дней. Он так мечтал увидеть Анабель, и что ж, вот увидел, но все идет совсем не так, как ему представлялось. Это уже не та трепетная и влюбленная девочка, от нее совсем ничего не осталось, перед ним уверенная, властная, даже жестокая женщина, прожившая нелегкую жизнь. Этой, новой Анабель он, пожалуй, даже немного побаивался. И рядом Мара, ее дочь, его любовница, черт, как все запуталось…
— Я помогу вам изменить внешность, чтобы никто вас не узнал, пока будете добираться до парома, и дам провожатого, он решит все вопросы с документами на выезд. Майкл, береги Мару. Это все, что у меня
— Анабель, я обещаю. Все будет хорошо. И знаешь, я хотел сказать… Я узнал от Алека обо всем, что было после моего отъезда. Я виноват перед тобой. Прости меня!
— Я давно простила.
Майклу и Маре подобрали новые вещи и загримировали так, что их действительно стало очень трудно узнать. На прощание они обнялись с Анабель, и, честно говоря, все трое не удержались от слез.
Потом была долгая дорога до города на машине, которую вел один из людей Анабель. Майкл сидел на заднем сиденье рядом с Марой и держал ее за руку. Не каждый человек вообще выдержит такое: потерять отца, узнать, что мать жива и тут же снова с ней разлучиться. Майкл внутренне восхищался мужеством этой хрупкой девушки. Он пока не загадывал, как сложится их жизнь по возвращении на Уэй, одно он решил точно: он не может ее потерять.
В город въехали поздним вечером, переночевали в каком-то дешевом отеле, где вместо документов вполне сойдет крупная денежная купюра, а утром за ними заехал человек Анабель, привез необходимые документы и довез до парома. Поднимаясь по трапу, Майкл спиной чувствовал чей-то недоброжелательный взгляд, то ли хмурой толпы грузчиков, толпящейся у причала, то ли самого города, с которым Майкл, наконец, свел все счеты и прощается теперь уже навсегда.
Надо было идти, конечно, сразу в каюту, но Мара захотела взглянуть в последний раз на родной город. Майкл подошел вслед за ней к борту. Вдруг внизу в толпе что-то громко хлопнуло, началась суета, крики, а Майкл почувствовал, что его толкнули в бок, он потерял равновесие и упал. И увидел, как рядом с ним почему-то медленно, как в замедленной съемке, оседает на палубу Мара.
Внизу суета, охрана парома ловит негодяя, кажется, поймали, или удрал, Майклу уже нет до этого дела. Он сидит на палубе и держит на коленях голову Мары. «Пожалуйста, только живи!» Но ранение в сердце смертельно. Врач качает головой — ничего нельзя сделать. «Она спасла мне жизнь. Это я должен был ее спасти, и не смог. Как же я опять подвел тебя, Анабель! Расслабился, думал все уже позади… Какой же я никчемный идиот!».
15
Ее тело лежало в морозильной камере в трюме парома, и казалось, что она просто спит, может быть, как в будущем наши далекие потомки будут спать в криокамерах во время космических путешествий между галактиками.
Майкл пребывал в прострации, не хотелось думать о неизбежном объяснении с Кэтрин, все равно он не сможет, не будет скрывать от нее правду. Одно он знал точно. По приезде он первым делом сообщит правительству обо всем, что узнал на Оу о лабораториях и изготовлении бомбы. Возможно, это приведет к новой войне, возможно, в ней погибнут остатки цивилизованного мира, чудом сохранившиеся и восстановившиеся после Катастрофы. Возможно, удастся решить дело миром, отсрочив очередной конец истории. Что будет, то будет — незачем гадать. Нужно просто быть готовым, стараться жить так, как будто конец света может наступить в любой день, просто делать то, что должен, не врать, не изворачиваться, не перекладывать ответственность на других. Нет, это ни черта не просто. Но это единственный способ существования, который можно назвать настоящей жизнью.
И еще одно дело он точно должен успеть довести до конца, даже если миру осталось существовать не так уж долго. Похороны Мары. Они должны быть красивыми.
На могиле Мары Майкл посадил куст роз ярко-алого цвета 3 . Он часто приходит ее навещать. Иногда ему вспоминаются стихи одного замечательного поэта прошлой эры:
И если я живу на свете,
То лишь из-за одной мечты:
Мы оба, как слепые дети,
Пойдем на горные хребты,
3
А сорт этот, кстати, называется Эсперанс. Такое вот имя розы.