Точка опоры

Schizandra_chi

— Фех. Как слизеринцы — так публичное наказание, а другие факультеты щадят, — кто-то в середине стола презрительно фыркнул.

— Ой, ли. Я слышал, что на тех, кто напал на нашего, целый месяц будут испытывать изобретения братьев Уизли, — это уже мальчишка со второго курса. Тут же началась бурная дискуссия, в центре которой была фигура Поттера, так что Слизеринское Трио дальше не стало слушать. Панси с Блейзом выжидательно уставились на Драко, но тот лишь подавленно вздохнул и вернулся к овсянке. Паркинсон недовольно нахмурилась и уже намеревалась вытрясти из друга душу, но Забини ее остановил. Юноша знал, что пока Малфой не будет готов, он и слова не проронит. Им оставалось лишь терпеливо

ждать, пока наступит это время. Конечно, можно было еще напоить друга Веритасерумом, но для этого нужно было обокрасть Снейпа, что приравнивалось к самоубийству.

* * *

Солнце тепло пригревало, но не палило. Все-таки уже наступила осень, и без теплой мантии можно было легко простудиться. Впрочем, ему сейчас было все равно. Не хотелось сидеть в замке, вот он и сбежал к озеру, чтобы посидеть в одиночестве и подумать. Ему просто необходимо было спокойствие и тишина. Благо, около Запретного Леса мало кто осмеливался ходить, поэтому именно в этой укромной бухточке не было ни души. Это было его секретным убежищем, где можно не опасаться вторжения чужаков.

Юноша устало вздохнул и прислонился спиной к нагретому камню. Ему было необходимо усвоить всю информацию, которую вывалили на него вчера трое мужчин. Впервые за долгое время Драко чувствовал себя маленьким ребенком, которого обманули и не посвятили в тайну. Если бы он был менее шокирован, то обязательно обиделся на отца. Только его так огорошили, что юный Малфой вернулся в свою спальню, почти ничего не соображая, и мгновенно уснул. Утром, когда он проснулся, отчаянно пожелал, чтобы все произошедшее оказалось сном. Увы, реальность была слишком жестока, чтобы потакать его желаниям. Как Драко хотел посоветоваться с друзьями! Но не мог. Потому что не был уверен, что они случайно не проболтаются своим родителям о том, что смогли узнать.

«Поттер создал третью сторону. Поверить в это не могу. Это гриффиндорское чудо, которое всегда полагалось на помощь других, никогда не имело собственного мнения, внезапно решило идти против двух самых могущественных волшебников столетия…». Драк помотал головой. Все-таки это казалось ему сном. Только факты были налицо — его защита, публичное выступление Поттера, наказание слизеринцев, их фривольные беседы без прежней ненависти. «Поттер изменился. Мир изменился. Как ни смешно это звучит, но мой маленький мирок перевернулся с ног на голову из-за Золотого Мальчика, который внезапно проснулся и решил действовать».

Некоторое время Малфой созерцал спокойную гладь озера, принимая все изменения. Это было трудно. Его внутреннее естество не желало что-либо менять. Страх перемен. Страх перед неизвестностью. Хотя теперь многое нашло себе объяснение. «Значит, вот почему отец закрыл часть поместья — выхаживал Блэка. Кстати, а когда они успели стать друзьями? Надо будет у Северуса об этом узнать. И, значит, отец все лето пропадал у крестного, где они обучали Золотого Мальчика. Естественно, меня никто и не подумал позвать. Хотя… я, скорее всего, устроил бы фирменную истерику, если бы узнал об этих посиделках. Ведь тогда я Поттера еще на дух не переносил».

Драко поднялся с земли и отряхнулся. Медленно зашагал по берегу, разглядывая разноцветные камни под ногами. «Почему мне так трудно поверить, что Поттер с крестным уладили все конфликты и нашли общий язык? Трудно представить, что Потти сам сделал первый шаг. Или нет? Он же гриффиндорец. Именно он и должен был первым сделать попытку к примирению. Только отчего мне так горько? А. Ко мне-то он не захотел подойти. Защищает по договоренности с отцом. Неужели ненавидит меня сильнее, чем Северуса? Или же просто считает пустым местом, на которое нет нужды обращать внимания?». Драко горестно усмехнулся, подошел

к воде и взглянул на свое отражение. «Я жалок. Поттер уже давно ушел вперед, а я застрял где-то в начале пути. Я ужасен в Защите, да и трус к тому же. Потерял всякое влияние на факультете. Без отца за спиной я, сам по себе, ничего не стою. Ни власти, ни богатства. Утешает лишь то, что учусь хорошо. Только, даже тут меня победила Грейнджер. Все, что мне хорошо удается — это зелья. А больше никаких талантов». Малфой с остервенением пнул собственное отражение, о чем сразу же пожалел — дорогие ботинки намокли и неприятно хлюпали. Хорошо, что существовали высушивающие чары. Юноша устало присел на корточки. «Неужели я так и останусь ничтожеством? Нет. Не хочу. Мерлин, как же я хочу измениться. Только как? Вечная опора, отец, практически отбросил свои убеждения. Он создал союз с Поттером, который водится с магглорожденными. Получается, таким образом он отказывается от своей прежней ненависти ко всем нечистокровным. А как мне быть? Тому, кто во всем пытался походить на отца?».

Возможно, Драко еще долго придавался депрессивным мыслям, но внезапно он услышал цоканье копыт, которое приближалось со стороны Запретного леса. Волшебник тут же схватился за палочку, напряженно замерев. Страх цепкими лапками начал сковывать тело. Малфой ничего не мог с этим поделать — он попытался пошевелиться, но лишь неуклюже оступился и едва не упал. А неизвестное существо было уже совсем близко. «Завтра здесь найдут мой хладный труп, а отец будет сокрушаться, что я умер недостойной Малфоев смертью». Мысли были самыми мрачными, а Драко уже готовился отправиться на тот свет, когда из леса вышел Флоренц. Юноша даже опешил — не ожидал, что удача будет на его стороне.

— Аа… Юный Малфой, — кентавр доброжелательно улыбнулся.

— Мистер Флоренц, — Драко почтительно кивнул и опустил палочку.

— Надеюсь, я не напугал вас своим появлением, — глаза предсказателя хитро блестели, он не стал дожидаться ответа и продолжил: — Впрочем, страх — это естественная эмоция каждого живого существа. Даже львы боятся порой. Те же, кто не ведает страха, в нашем мире долго не живут.

— А те, кто живет в страхе, забиваются в глубокие норы или становятся сумасшедшими маньяками, — юноша уже немного отошел от пережитого и нашел в себе силы ответить.

— Совершенно верно. Самое главное — в нужный момент подчинить страх своей воле. Тогда все получится, — Флоренц широко улыбнулся и махнул хвостом. Малфой же молчал, не понимая цели этого разговора. Одно он знал точно: если кентавр сам решил с ним заговорить, значит, на это была веская причина.

— Жизнь — забавная и загадочная вещь. Ее течение может быть неизменно годами, а внезапно оно меняется из-за одного решения, порой даже из-за одного единственного слова. В этом состоит ее прелесть — стоит лишь захотеть, и жизнь изменится. Для этого нужно сделать шаг вперед, а потом уже она сама найдет новое русло и вновь продолжить свое степенное течение, — Флоренц говорил словно сам с собой, разглядывая причудливые облака на небе. Затем повернулся и улыбнулся Драко. — Впрочем, это всего лишь размышления скучающего кентавра. Надеюсь, что вы сами решите, как будет протекать ваша жизнь.

С этими словами предсказатель удалился обратно в лес, оставив на берегу задумчивого Дракона.

* * *

— Гарри! У тебя уже входит в привычку пропадать неизвестно где, — Гермиона, видимо, шла в библиотеку, когда заметила в одном из коридоров друга. По крайней мере, в ее руках находилась внушительная стопка книга.

— Прости, Герм, не до того было, — Поттер широко зевнул и потянулся — он полночи выхаживал Снейпа, а потом заснул на диване, так и не добравшись до гриффиндорской башни.