Точка преломления
Шрифт:
— Надо, чтобы кто-нибудь что-то сказал, — пробормотал Шон.
Остальные с ожиданием поглядели на Чейза. Не на Кару, которая была знакома с Линкольном дольше, а на Чейза.
В моем мозгу послышалось эхо слов Уоллиса: "У тебя был шанс, Дженнингс. Был, а ты швырнул его псу под хвост". Тогда я думала, что он просто сожалел, что теряет хорошего бойца, но на самом деле в его фразе заключалось нечто большее. Он увидел в Чейзе лидера.
Я болтала в стакане янтарную жидкость. Уоллис был прав: в тяжелые времена на Чейза
Чейз поднял стакан, и я почувствовала приступ неуверенности. Что обычно говорят на похоронах? Мы даже не знали, была ли у Линкольна семья.
— За Лин... За Энтони, — сказал Чейз, прочистив горло. — Он славно сражался в боях, которые имели значение.
"Это и есть наш бой. Единственный бой, который имеет значение. Тот, который мы дадим сегодня".
— И за тех, кто тоже остался в том здании, — добавил Чейз. — Включая кошек.
Билли смачно икнул, его плечи дернулись. Кара вытерла рукавом глаза и оперлась на Шона, который с мрачным видом похлопал ее по плечу. Марко склонил голову, его губы шевелились в молчаливой молитве.
Воздух типографии стал душным. Нас окружали потери, и рядом, казалось, собрались бесчисленные призраки. Мы вспомнили тех, кого любили — чьих имен не смели сейчас назвать. Мы вспомнили, за что сражаемся.
Я до боли скучала по маме.
Я встретилась взглядом с Такером, который стоял напротив. Его плечи вздымались, будто он только пробежал целую милю, и я понимала в тот момент только то, что не хочу знать, о чем он думает. С готовой гримасой я поднесла стакан к губам.
— Погодите, — сказал Такер. — Раз уж такое дело. За... людей, которых мы... за человека, которого я... — Он откинул голову и, в поисках вдохновения, посмотрел не куда-нибудь, а вверх.
Я опустила стакан. Часы в кабинете отсчитывали каждую секунду.
— Такер, — предостерег Чейз. — Нет.
Все мое тело напряглось в ожидании. Такер коротко вздохнул и встретился со мной взглядом.
— Мне жаль, Эмбер.
Ощущение покоя и значимости момента разлетелось на кусочки, и я почувствовала ужас. Да как ты смеешь. Только эта мысль вертелась в моей голове. Да как ты смеешь.
— Тебе жаль, — повторила я. Я видела его, только его: остальных поглотила красная дымка.
Одним быстрым движением он опустошил свой стакан, зашипев, когда алкоголь обжег горло. Я не осознавала, что уронила свой, пока Билли не наклонился, чтобы поднять его.
— Эмбер. — Я стряхнула ладонь Чейза со своего плеча. Теперь я была ближе к Такеру, хоть и не чувствовала, как двигались ноги.
— Хочешь извиниться?
Не может быть, чтобы я правильно расслышала его слова. Ему было недоступно раскаяние. "Я хороший солдат, — сказал он мне, после того как признал свою вину. — Я делаю то, что нужно сделать".
Такер сделал шаг назад и постучал пустым стаканом по ноге. Его щеки полыхали.
— Хочешь выпить за нее, Такер? Об этом ты думал?
— Успокойся, девочка моя, — сказала Кара.
— Произнеси ее имя, — потребовала я. — Раз тебе так жаль.
Он этого не сделал.
— Ты его даже не знаешь, да? Ты даже не знаешь ее имени.
Я с силой толкнула его, и он ударился о бампер грузовика. Я хотела убить его голыми руками.
— Хватит. — Чейз встал между нами, пытаясь закрыть от меня Такера.
— Ее звали Лори Уиттмен! — выкрикнула я. — Лори Уиттмен! Так звали мою мать!
Мгновение я видела лицо Такера, болезненно-желтое и изумленное, а затем Чейз перехватил меня за талию и поднял на плечо.
— Отпусти меня!
— Остынь, — сказал он.
Я пиналась и била его по спине, и только тогда, когда мои зубы впились в его плечо, он опустил меня. Мы находились в кладовой, окруженные шаткими металлическими стеллажами с коробками инструментов, бумаги для принтера и чернил. Чейз резко обернулся и захлопнул дверь.
— Если ты вообще дорожишь своей жизнью, то лучше повернись в другую сторону, — прошипела я, сжимая кулаки.
— Я не уйду. — Для большей убедительности он уперся руками в полки по сторонам от двери. Он учил меня всегда оставлять выход свободным, а теперь загораживал мне дорогу.
Звук, вырвавшийся из моего горла, был наполовину стоном, наполовину рыком. Я кругами ходила по тесной комнате, не приближаясь к Чейзу. Я ужасно злилась на Такера, Кару, на всех и вся. Я не могла даже говорить.
Единственная лампочка находилась за спиной у Чейза, так что его лицо было окружено тенями.
— Не показывай ему свои слабые места, — сказал он.
Я резко затормозила.
— То есть теперь ты на его стороне?
Вена на его шее вздулась.
— Я на твоей стороне, — сказал он. — Я всегда на твоей стороне.
— Не похоже. — Не успела я завершить фразу, как уже начала сожалеть о ней и продолжила кружить по комнате.
Он тряхнул головой.
— Я не знаю, что Такер здесь делает, но это не случайность. Таков он есть. Он пробивает себе вход и забирается тебе в душу. А потом, не успел ты опомниться, он рушит твою жизнь.
Я вызывающе расправила плечи.
— Думаешь, я этого не знаю?
Но мой голос дрожал, потому что хоть я и знала, чего ожидать, но все равно попала в ловушку Такера. Я поцеловала Чейза, чтобы уязвить его. Я получила в изоляторе информацию насчет Ребекки, но на его условиях. Сейчас его уволили, но что, если это было частью плана? Что, если он только этого и хотел: добраться до перевозчиков, убежища, бойцов сопротивления?
— А я не знал. — Чейз провел рукой по волосам. — Когда-то я доверял ему, и это стоило мне всего. Мне приходится жить с этим, но тебе — необязательно.