Точка разрыва

Браун Джим

Дин молчал.

Они свернули на Бикер-стрит, по направлению к его дому. Уличные фонари отбрасывали желтые кольца света на девственно-белый снег.

– Можно спросить кое о чем? – Пайпер покосилась на него. – Правда, что ты, шериф и мэр входили в состав братства?

– Братства? – переспросил Дин, по-настоящему удивленный, и лицо его смягчилось. – А, ты имеешь в виду Великолепную пятерку. Кто тебе рассказал?

– Натан. Он очень гордится этим. Дин громко расхохотался:

– Ну, ему тебя не одурачить. Мы не носили

капюшоны или что-то в этом роде. Здесь ведь Чёрная Долина. Здесь капюшонами накрывают капоты автомобилей. Мы просто были компанией друзей. И нас прозвали Великолепной пятеркой.

– Странное прозвище, – не унималась Пайпер. – Что оно означало?

Его улыбка стала еще шире:

– На этот счет у каждого своя история.

– А какова твоя?

– Сбивает с толку. Но зато правдивая. Пайпер усмехнулась:

– Это самое лучшее.

– Мы были совсем детьми – одиннадцать – двенадцать лет. Футбольная команда высшей школьной лиги провела свой лучший сезон. По сути трудно стало только в финале. Но то игра была с Окриджем.

– Окридж, – со знанием дела сказала Пайпер. – Легенда нашего штата.

– Точно. Как бы там ни было, у кого-то возникла блестящая идея, что будет очень смешно, если мы соберемся у моста через Вилламет и, когда покажется автобус команды Окриджа, повернемся задом и спустим штаны.

Пайпер прижала ладонь к губам и фыркнула от смеха:

– О боже, вы засветили команде Окриджа?

– Нет. Мы пытались засветить футбольной команде Окриджа. Я помню, Натан стоял на страже…

– Он? С его толстенными стеклами?

– Точно. Итак, он дал сигнал, мы повернулись, сняли штаны и хохотали, как дураки, выставив свои тощие ягодицы. Но когда автобус проехал, я увидел надпись на заднем стекле: «Первая баптистская церковь Черной Долины».

– О нет!

– О да! Мы поприветствовали хор. Я как сейчас вижу лицо миссис Аберкромби, прижатое к стеклу, с выпученными глазами и отвисшей до предела челюстью.

– Органистки? – задыхалась от смеха Пайпер.

– Семидесятидвухлетней органистки, – добавил Дин. – Именно священник первым назвал нас Великолепной пятеркой.

Глаза ее от смеха наполнились слезами. Но через минуту улыбка Дина пропала.

– Великолепная пятерка все еще жива. Великолепная четверка уже ничто, – пробормотал он.

– Дин?

– Так любил говорить Клайд, и теперь… Они молчали.

– Значит, ты считаешь, что за всем этим стоит бродяга? – спросила Пайпер.

– Илия? Он определенно чокнутый.

– Зачем ему нужно было тебя увидеть? Что он сказал? Дин улыбнулся.

– Что? – потребовала она, заметив его улыбку.

«Все дело в ее интуиции», – уверял себя Дин. Пайпер жила в унисон с внешним миром, чрезвычайно наблюдательная к малейшим изменениям, несмотря на свой подсознательный уровень.

– Ну же, док. Что он сказал?

Дин пожал плечами:

– Ничего существенного. Только… Чтобы я был внимательным. Что я не сумасшедший…

– Присяжные могли бы это оспорить, – сказала она со смешком.

– А потом он…

Пайпер повернулась к Дину горящим от детского любопытства лицом:

– Что?

– Потом он, ну, он… исполнил своего рода танец.

Ее взгляд необычайно долго задержался на его лице. Джип двигался сам собой. Наконец Пайпер улыбнулась, и последовал взрыв смеха.

– Танец? Он исполнил танец? – спрашивала она, задыхаясь от смеха. – Какой же танец?

Ее смех был заразителен. Дин безуспешно старался не поддаваться веселью.

– Даже не знаю. Два шага, вперед-назад. Руки в боки, что-то такое незамысловатое.

Его слова только вызвали новый приступ смеха. Это был очищающий смех. После всех тревог дня и ночи, после чудовищного напряжения смех был как вздох облегчения.

– Помнишь этот фильм – «Доктор Дулитл»? – спросила она, хватая ртом воздух.

– С Рексом Харрисоном?

– Нет, другой, с Эдди Мерфи. Тот, с морской свинкой, – Пайпер отпустила непослушный руль и повертела руками, как будто помешивая что-то в огромном горшке, потом с убийственным выражением лица и скрипучим голосом Криса Рока пропела: – «При-хо-ди-и сего-о-дня но-очью…»

Дин хмыкнул от удовольствия.

Машина резко остановилась у дома Трумэна, обдав все вокруг волной снега.

– Вот мы и дома, док. Ну что, пригласишь меня выпить? – отблески огней приборной доски плясали на левой стороне лица Пайпер, выделяя округлые щеки и изящный нос.

Дину захотелось поцеловать ее. Это был страстный и всепоглощающий порыв, смывший все его беспокойство по поводу разницы в возрасте и вину перед Джуди. В этом движении воплотились бы все его мысли и надежды, потребности и страхи.

Мир замер.

– Док? – Пайпер вскинула голову, одобрительно покосившись на него правым глазом. Приборные огни проводили мягкие изумрудные линии по подбородку.

– Алло, док? Кто-нибудь дома?

Пригласить ее? Он никогда никого не приглашал. Дин взглянул на простой, обшитый досками дом. Кинжал страха вонзился ему в сердце.

– Док?

– Свет горит, – его голос упал до шепота, слова заледенели, словно от холодного северного ветра. – Там кто-то есть. Но кто это?

глава 21

Снежная пелена окутывала ступеньки, белым покрывалом выстилая дорогу к темному входу. Кромка сосулек свисала с крыши неровными заостренными зубьями. Дом ждал, темный, холодный, пустой, за исключением маленького мерцающего огонька в окне наверху.

– Ты не мог оставить свет? – прошептала Пайпер.

Дин покачал головой. Уголки его рта озабоченно поползли вниз.

– Это не от лампы. Это свеча. И я уверен, что не зажигал свечи.

– Стоит вызвать шерифа?