Точка зеро (Мертвый ноль)
Шрифт:
Разумеется, теперь на него обрушился Опер, дотошный и придирчивый прокурор, чья резкость не оставляла сомнений относительно того, как он относится к этому расследованию.
— Мы должны рассмотреть все возможности, сэр, — сказал Свэггер. — Так что если вам что-либо известно о причастности Управления к этому таинственному взрыву, я был бы…
— Лично мне кажется, что этот Крус просто стал жертвой психического истощения, чем страдают многие из тех, кому приходится долго пробыть на передовой, — перебил его Коллинз. — Он сломался и потерял связь с реальностью. К сожалению, это никак не отразилось на его профессиональном мастерстве снайпера, и он по-прежнему действует на высочайшем уровне. Позвольте
— Да, сэр, — подтвердил Боб.
— И дело тут не только в моей карьере, — продолжал Коллинз. — Даже если все в этом уверены. Если кому-то очень этого хочется, я подам в отставку на следующий же день после избрания Зарси и не стану писать книг и выступать по телевидению. Просто этот самый Зарси, со всеми его недостатками и темным прошлым, способен помочь нам добиться важной цели, чтобы все морские пехотинцы, а не только снайперы, вернулись домой. Невозможно переоценить значение этого.
— Тут мы с вами солидарны, — вставил Ник.
Однако Коллинз не мог оставить тему в покое, несмотря на то что его смазливый помощник места себе не находил от смущения. Коренастый, резкий мужчина, на сто пять процентов военный, с коротким ежиком на голове и лицом, красным от долгого пребывания в открытом море в прошлом и долгого пребывания на поле для игры в гольф в настоящем, с приплюснутым носом и оскалом кабана. Педант-служака, и у него за плечами служба в «Морских котиках», так что, возможно, ему пришлось повозиться в грязи.
— Должен сказать, мне прекрасно известно, как вы работаете. Вы заводите дружбу со всяким отребьем, обещаете неприкосновенность, вынуждаете людей стать предателями, чтобы они давали показания против своих родных и друзей, и клянетесь спрятать их, защитив от мести. Так вот, это абсолютно то же самое. Мы вынуждены работать с отребьем, с теми, кто вызывает у нас омерзение. Зарси был наркобароном, отрубал людям головы, сочувствовал талибам, однако именно поэтому он представляет для нас еще большую ценность. Он афганский Сэмми Гравано. [59] Преступно несправедливо, что он жив и процветает, и это вызов всем моральным устоям. Однако через него мы собираемся поддерживать моральные устои, не позволяя жить и процветать еще более страшным чудовищам. Хочу, чтобы вы поняли это и не считали нас полными кретинами. И не думали, будто я рассматриваю Зарси как ступеньку в карьерной лестнице.
59
Самуэль Гравано, американский гангстер, правая рука Джона Готти, главаря мафиозного семейства Гамбино, вступил в сделку с ФБР и помог изобличить своего босса.
— Я все понимаю, — сказал Ник.
После чего он вкратце описал меры безопасности, намеченные на появление Зарси в Джорджтаунском университете, упомянув про взаимодействие с Секретной службой, использование прикрытия с воздуха и тому подобное.
— Но, мистер Мемфис, ведь этот Крус необычайно способный и изобретательный человек, разве не так? Воплощение эффективности подготовки в морской пехоте. В Балтиморе он едва не добился своей цели. Разве нельзя исключить, что, несмотря на все ваши усилия, он просто окажется лучше вас? — Это подал голос заместитель директора, до сих пор не произнесший ни слова.
— Что ж, — согласился Ник, — Крус действительно великий снайпер, однако в мире он лишь второй. А лучший — присутствующий здесь мистер Свэггер. Я надеюсь на успех.
На этом все кончилось. Ник сел на место, провожая взглядом расходящихся участников встречи. Боб догнал директора Национальной
Склонившись над столом, Свэггер протянул Холлистеру его портфель, и они вместе прошли к дверям. Казалось, оба готовы еще несколько часов говорить о прошлом, так что в конце концов Ник подошел к ним и сказал:
— Боб, нам пора.
Он поблагодарил Холлистера за вступительное замечание, которое, на его взгляд, существенно смягчило общее напряжение, после чего все обменялись рукопожатиями и Холлистер в гордом одиночестве направился к лифту, чтобы спуститься к своей машине и вернуться в здание президентской администрации.
Затем сопровождающие провели Ника и Боба тем же путем, от лифта на первый этаж, мимо памятника сотрудникам Управления, погибшим при исполнении своих обязанностей, и на улицу к поджидавшей машине, которая должна была отвезти их обратно в здание имени Гувера.
— От этого заведения у меня всегда мурашки, — пробормотал Ник.
— У меня тоже, — согласился Боб.
— Ну, что, ветераны Вьетнама, поболтали о былых временах?
— Очень интересный человек. Необыкновенно умный. Помнит Вьетнам гораздо лучше меня, но, должен сказать, он вряд ли выпил шесть тысяч галлонов дешевого бурбона, чтобы забыть весь этот кошмар.
— Так или иначе, каковы ваши заключения, доктор Гамлет? Вам удалось затронуть совесть короля? Есть какие-нибудь подозрения? Прогресс? Что угодно?
Боб покачал головой.
— Полный провал, и еще этот чертов Коллинз никак не желал заткнуть свой фонтан. Этот тип мне определенно не нравится. Он тут в самом «яблочке», и ему это не по душе. Все, что он говорил, было обращено к другим, а не к нам. В любом случае эти люди умеют себя держать. Чтобы их раскусить, нужен какой-нибудь психоаналитик из кино. Как мне показалось, Коллинз чересчур крут, но больше всего ужаса мне внушил Опер; он почти ничего не говорил, но у него характер убийцы, не знающего снисхождения. С таким человеком трудно работать, трудно просто находиться рядом, так что он действительно знает свое дело, иначе ни за что бы не поднялся так высоко. Остальные двое показались мне обычными бюрократами и политическими обезьянами высокого пошиба, а старик вел себя так обаятельно и любезно, что трудно заподозрить его в чем-либо помимо того, что он мой дед.
— Возможно, именно в этом и заключается его техника. Расхвалить, обольстить и тем самым напустить дыму и скрыть истинные мотивы.
— У меня мелькнула такая мысль, и все же я так не думаю. Уж слишком очевидно это было бы. По-моему, это приглашение сунуть нос в его дела. Он хочет этого. Нет, я так понимаю, это полная уверенность в себе, сознание того, что он, как большая шишка, абсолютно неприкасаем и поэтому может позволить себе быть душой вечеринки. А остальные держали карты близко к груди, поскольку им есть что терять.
— Так что результат твоей «теории» заглянуть в глубь ситуации — нуль.
— Совершенно верно, — подтвердил Боб.
— Вот и хорошо, потому что это навело меня на одну мысль.
— Да поможет нам всем Господь.
Окружная ярмарка Уилливоу,
Уортонсвилл, штат Западная Вирджиния,
19.00
Доктор Фейсал как сквозь землю провалился.
— Быть может, Аллах указал ему новый путь, — предположил профессор Халид.