Точка зеро (Мертвый ноль)
Шрифт:
— И все-таки ты подумай, — настаивал Боб. Ему стало важно вытащить Круса из передряги. Он не хотел потерять этого парня. — Не предпринимай никаких шагов. Завтра переберись на новое место. Деньги тебе нужны? Я могу дать. Надеюсь, смогу убедить начальство, и ты не получишь срок. Похоже, никто не привязал тебя к перестрелке в Балтиморе, потому что я никому не говорил, что ты работаешь на мойке. Это бесспорная самооборона, никто посторонний не пострадал, так что, полагаю, здесь ты чист. Кстати, подонка, которого ты завалил, звали Карл Крейн, служил в спецназе, работал в «Грейвульфе». Он входил в шайку, которую возглавляет другой бывший спецназовец, здоровенный
Крус вспомнил: верзила с «барреттом», спускающийся с гребня холма, после того как убийцы осмотрели зону смерти с разорванным пополам Билли Скелтоном. Вспомнил, как мысленно дал себе клятву: «Я выслежу вас, козлы, и замочу всех до одного».
— …по имени Боджер, Мик Боджер. Все они торчали в Кабуле в заведении под названием «Черная кошка». Наемные убийцы.
— Вот ты сам все и сказал. ЦРУ приглашает наемников выполнить грязную работу, а когда у тех ничего не получается, разрисовывает лазером гостиницу, направляя «умную» бомбу. Узнав, что и на этот раз дело не выгорело, ребята из Управления обращаются к той же команде, по очевидным соображениям безопасности, чтобы не привлекать никого нового. Контрактники охотятся за мной в Америке. Управление выходит на тебя, вешает «жучок», чтобы следить с помощью спутника, и всю информацию сливает контрактникам. Как только ты меня находишь, они уже тут как тут, готовые убивать. В Пайксвилле они только предположили, что я могу находиться в том доме, и тем не менее нагрянули туда с оружием и перебили всех до одного бедняг рассыльных и мойщиков посуды. Следя за тобой, они вышли на меня в автомойке. Так же в точности они — через тебя — выйдут на меня, когда я сдамся властям.
— Больше этого не произойдет. Я позабочусь.
— И вам до сих пор неизвестно, какую роль играет во всем этом Зарси, твою мать.
— Крус, черт побери, впервые у меня появилась надежда, что мы опередим этих ублюдков. Завтра я отправляюсь на совещание. Я встречусь с теми четырьмя, кто обладает полномочиями нанести удар «Пейвуэй», ни перед кем не отчитываясь и не оправдываясь. Я буду внимательно следить за ними, и, надеюсь, мне удастся что-нибудь увидеть. Подумай о том, чтобы прийти к нам. Дай нам шанс. Весь этот бред с неуправляемым одиночкой кончится для тебя плохо. Договорились?
Рей молчал.
— Выспись немного, сержант Крус. Я приведу тебя в Бюро, и мы доведем это дело до конца. Даю тебе слово, как снайпер — снайперу, у нас все получится.
— Я тебе верю, потому что я безмозглый мечтатель. Но только в последний раз, — сказал Крус, заканчивая разговор.
Клиника анонимного лечения алкоголизма,
шоссе номер 40,
Катонсвилл, штат Мэриленд,
02.30
У Боджера болело везде. Болели соски, болели пальцы на ногах, боль причинял ремешок часов, боль причиняла резинка трусов. Болел рассудок. Но больше всего — грудь. Она была словно озарена фейерверками по случаю Дня независимости, если только этот праздник отмечался бы в голубом, синем и фиолетовом диапазоне. Каждая из пяти пуль Рея доставила около пятисот футо-фунтов энергии в кевларовую пластину бронежилета, которая хоть и не позволила им пройти дальше, но ничем не помешала передаче импульса живой плоти, обрушившегося на нее зубилом, получившим удар кувалдой.
Маленький розовый кровоподтек обозначал непосредственно точку попадания пули,
— Что случилось, крошка? — спросила Кей. — С кем-то подрался?
Облаченная в платье в цветочек без бретелек, открывавшее ложбинку между грудей, всем ложбинкам ложбинку, и обтягивающее попку, всем попкам попку, Кей испускала вибрации секс-богинь пятидесятых. Это нельзя отрицать; она еще лет десять могла бы играть плохих девчонок во второсортных фильмах. Ее кукольное личико было правильным, однако не претендовало на красоту, будучи плоским, а глаза, светившиеся сочувствием, к счастью, начисто лишены любопытства. Вопрос задавался чисто для проформы.
— Видела бы ты другого типа, — ответил Мик. Суть шутки заключалась в том, что ему вовсе не смешно, и отсутствие юмора полностью соответствовало его мрачному настроению.
— Ты лежи здесь. Кей о тебе заботится.
— Сам я вымыться не смогу, — пробормотал Мик. — Пробовал, очень больно. Так что этим придется заняться тебе. Спину не тронь, потри только спереди, под мышками. От меня несет потом. И полегче, большому белому парню очень больно.
Кей рассмеялась так, как смеются в мультфильмах. «Ха», за которым последовало еще одно «ха». Затем сказала:
— Ты есть смешной, милок.
— Меня часто приглашают на телевидение, — усмехнулся Мик.
Кей сняла с него полотенце, и если на нее и произвели впечатление открывшиеся разноцветные узоры синяков, она ничего не сказала. На работе она насмотрелась членов больше, чем уролог, поэтому больше ничему не удивлялась. Мик лежал на столе в бассейне с горячей водой, и Кей облила его еще раза три-четыре, затем старательно намылила и принялась сильными, но нежными руками втирать наслаждение в его тело. Она прекрасно знала свое дело и нисколько не стеснялась, оставаясь профессионально сосредоточенной: вверх, вниз, вокруг, шлеп-шлеп, туда-сюда, там и, наконец, здесь.
— А, — простонал Мик, — как же хорошо!
— Ты есть большой, — наконец сказала Кей.
— Большой, но глупый. Вот ведь как бывает.
— Сейчас ты иди.
Она обернула его полотенцем, и он зашлепал босиком по коридорам, на удивление чистым, в комнату, где все началось. Здесь царил религиозный полумрак, однако сильно пахло дезинфицирующими средствами. За занавесками, отделяющими эту комнату от соседних, разворачивались свои драмы. А Кей сняла с Мика полотенце, похлопала его по животу и с удивлением обнаружила, что он уже снова готов к действию.
— Ого, — сказала она, — какой ты есть сильный.
— Сильный, но глупый.
Мик лег на спину. Кей еще больше приглушила свет и сбросила платье в цветочек, открывая две восхитительные груди, достойные обложки «Плейбоя». Она прикоснулась к ним сама, потому что Мик не мог, и, обнаружив, что у этого занятия очень увлеченная аудитория, продолжила тему в различных интимных местах и необычных позах, и в конце концов интерес Мика достиг апогея.
В этот момент Кей набросилась на него, и он судорожно дернулся, опустошаясь. После чего улеглась рядом, прильнув к нему. Мик не из тех, кому нравятся телячьи нежности, однако сегодня ее теплое и мягкое тело и непридирчивое, хотя и профессиональное восхищение были очень кстати.