Тогда и сейчaс
Шрифт:
Поднимаюсь к Ивану Кузьмичу на восьмой этаж, вхожу.
– Это дело надо прекратить! Ты когда мохером перестанешь торговать?
– Я мохером не торгую, Иван Кузьмич, вы меня с Новиковой путаете.
Иван Кузьмич раскачивается на стуле со спичкой в зубах:
– Зачем пришла?
– Писать на группу, – отвечаю.
– Вот-вот, родственников искали? Живых? Мёртвых?
– А чем им могут помочь мёртвые родственники?
– С этими всё! – Иван Кузьмич долго думает. Потом надевает очки и говорит своё
– Живые им, наверное, не нужны.
Иван Кузьмич снимает очки:
– Это уж точно! Что предлагали?
– Предлагали только мужчины, от женщин никаких предложений пока не поступало, – отвечаю.
Иван Кузьмич нервничает:
– Что, что предлагали?
– А что может предложить мужчина женщине?
– Так тебе все предлагали?
– Все: старые, молодые, холостые и женатые!
– Ты у меня полетишь! Ну, так какие подарки получила, Лагутина? – я вынимаю из сумочки маленький флакончик французских духов и кладу на стол. – Это что за дрянь? Ты порочишь честь и достоинство советского человека, Лагутина! От такой большой группы мелочёвку принимаешь! А коньяк «Камю» они тебе случайно не подарили?
– Иван Кузьмич – отвечаю я, – завтра подарят.
Иван Кузьмич странно на меня смотрит:
– Как это завтра?
– Иван Кузьмич, – отвечаю я, – завтра скажу, что у меня день рождения, и всё будет.
– Так у тебя ж в мае, Лагутина.
– Так это ж вы знаете, что в мае, а враги не знают.
Коньяк «Камю» я купила сама на свои кровные. Вхожу в кабинет, ставлю на стол и смотрю на реакцию. Ну да, всё правильно. Иван Кузьмич, не вынимая спички изо рта, ставит пакет под стол и произносит:
– Это дело надо прекратить! Ты когда мохером перестанешь торговать?
Я работаю год, ношу бутылочки, слушаю, и мне весело.
Ну вот, меня снова вызывают на последний этаж гостиницы «Метрополь». Легко вхожу и, конечно, слышу:
– Это дело надо прекратить! – Иван Кузьмич медленно поднимается со стула со спичкой в зубах и подходит к карте мира. – Это что, Лагутина?
– Карта мира, – отвечаю я.
Тогда Иван Кузьмич берёт указку и плавным движением руки подносит её к материку Америка:
– Это что?
– Похоже на Америку, – отвечаю я.
– Вот-вот, завтра работаешь со спецгруппой американцев, после – ко мне!
Я взмолилась:
– Иван Кузьмич, у меня двухгодовалый ребёнок, домой надо через всю Москву ехать, так не хочется. Вы что, до утра не можете подождать?
– Выгоню, – раздаётся в ответ.
Приехала двадцать минут шестого.
– Ты что приехала, Лагутина? У меня рабочий день закончился.
– Приехала срочно доложить.
– Что? – Иван Кузьмич надевает очки, спичка во рту, лицо напряжённое.
– Родственников не искали по известной вам причине. Предлагал один (я еле удержалась), подарили французские
– Оставь эту дрянь у себя, а коньяк «Камю» тебе случайно не подарили?
– Подарили, Иван Кузьмич, – отвечаю чуть слышно и сама ставлю пакет под стол.
– Постой, кто-то отлучался из группы?
Я задумалась:
– А, да, один несколько раз отлучался в туалет.
– Паркер, что ли? – Иван Кузьмич недоволен мной. – Не пиши, хлопот много.
Я снова в его кабинете и снова – здорово…
– Отлучался один, – говорю, – и если пояснее, вместо экскурсии на ВДНХ собрался в кукольный театр на дневное представление. Это был турист из Великобритании Джон Свейнсон. Так и сказал: «Иду на «Metenee».
Иван Кузьмич быстро снимает телефонную трубку. Слышу: «Петро, ну здравствуй тебе. Срочно ПРОБИТЬ ВЕСЬ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР, включая уборщиц, электриков, нууу, ты понимаешь… У нас тут один загулял. Как внутрь не заходил? А что ж он там делал? – удивляется Иван Кузьмич. – Под кукушкой стоял? Послушай, Петро, а где ж у нас кукольный театр? – секундная пауза. – Кто пошёл?»
Иван Кузьмич кладёт трубку и нервно говорит:
– Лагутина, ты свободна!
Это уже серьёзно. Сейчас понесётся: «Ты смотри у меня, вот только попробуй!»
– Уже попробовала, – огрызаюсь я на третьем этаже.
Я продолжаю носиться колбасой по Москве, мне нравится нравиться! Я свободна и счастлива. Вы, наверное, уже поняли, к чему клоню? Телефонный звонок.
– Оль, привет!
– Привет!
– Давай вечерок проведём вдвоём?
– Эдик, ты ли это? Какое счастье! – отвечаю звонким голосом. – Ты что, с Жанкой развёлся?
– Да нет, с чего ты это взяла?
– А чего звонишь? Ещё раз, и я всё расскажу твоей жене.
– Ну и б… же ты, – раздаётся в ответ. А потом мирные гудки.
Через пару месяцев звонок телефона:
– Оль, привет, это Эдик. Давай проведём вечерок?
– Давай! – отвечаю.
Пришла на свидание с Жанкой. Слышим:
– Ну и б… же вы.
Но мы отвлеклись от главной темы. Звонок в переводческую: Лагутина наверх! Сердце уходит в пятки. Это конец! Вхожу. Никакого тебе «это дело надо прекратить! Вот-вот». Мы молчим с Иваном Кузьмичом. Интересно, кто кого перемолчит? Ну, наконец-то:
– Я тебя уволю за связь со ШВЕЙЦАРЭМ!
Я уловила и отвечаю:
– Это швейцарец, и у нас не связь, а любовь! А вообще-то я нечаянно! – Иван Кузьмич задумался. – Вы же тоже когда-то были молодым и должны меня понять!
Слышу негромкий ответ:
– Это дело молодое. Я ж тоже когда-то в евреечку был влюблён в своей деревне, мне мамка не разрешила на ней жениться, теперь вот со своей мучаюсь, – чуть вздрогнув, Иван Кузьмич приходит в себя и говорит: – Ты у меня полетишь!
– Куда? – интересуюсь я. – До женитьбы ещё далеко!