Тогда спаси меня...
Шрифт:
— Я… я… еще ничего не решила… как так можно?.. — качнула я головой.
Иеракс поднялся на ноги и, заложив руки за спину, подошел к окну.
— Есть вещи, которые мы, херонцы, так и не научились контролировать. Это наша тайна. Тебе я открываю ее, потому что ты стала объектом слабости моего сына. Я предполагал, что так и будет. Не думал, что так скоро. Тем лучше.
— Какая тайна?
— Наша природа. У каждого херонца есть слабость — его эрана. Она может полностью или частично контролировать его и его желания. Поэтому мы очень тщательно подходим к ее выбору. Тебе
Я возмущенно насупилась, сверля сердитым взглядом затылок Иеракса:
— А как же его болезнь? Или вы о ней забыли? Тем более я — инопланетянка! Разве возможны в нашем браке дети?
Херонец вздрогнул, услышав мои жестокие слова, и добродушие вмиг исчезло с его лица, когда он повернулся. Его уши прижались к голове. От этого движения мое сердце пропустило удар, но я никак не подала виду, что испугалась реакции Главы Рода. Внутри даже совесть шевельнулась, потому что поняла, что я ему нож в сердце вонзила этими словами.
— Это моя беда, Рита. Как я могу ее забыть? И это его беда. Зенон страдает от этого. И боль свою прячет за злостью и одиночеством. И в этом одиночестве он впервые шагнул навстречу к кому-то в поисках помощи. До этого он всех гнал, вгоняя себя еще в большее отчаяние и пустоту, — в глазах Иеракса вздрогнула печаль. Его отцовское сердце скорбело. — А сегодня я узнаю, что тебя сын принял быстро и без отговорок. И я… несчастный отец… верю, что ты примешь его в ответ. Не оттолкнешь его. Молю тебя, Харита! — он шагнул мне навстречу с горящими надеждой глазами. — Прими его! Дай ему сил и желания дальше бороться!
Я вжалась в спинку стула, сдавив подлокотники, и протестующе вскинула подбородок:
— Господин Иеракс, вы же понимаете, что просите меня навсегда отказаться от возможности вернуться домой, на Землю? Или вы хотите забрать свое слово назад?
Он коротко закивал, глядя на меня широко распахнутыми коричневыми глазами с расширенными зрачками:
— Понимаю. И слов назад не забираю. Но ты понимаешь, что я тебе предлагаю взамен? Кем ты можешь стать и что приобрести? Имела ли ты это у себя дома? Я готов ради сына стать трижды нищим! Даже умереть! Лишь бы он не страдал и я не видел боли в его глазах. Ты это понимаешь?
А потом он упал на одно колено, схватил мою руку и с горячностью спросил:
— Что мне сделать, чтобы ты согласилась?!
Столько страдания и невыразимой боли было на его лице? Наверное, если бы я была на месте Зенона, мой папа тоже вот так вот стоял на коленях перед врачами и молил спасти меня. Сердце болезненно сжалось. Непокорная слеза скользнула по щеке.
— Мне не нужны ваши деньги… — выдохнула я. — И власть не нужна. Мне нужно лишь две вещи. Терпение Зенона и ваша отцовская любовь… мне никогда не хватало ее. С тех пор, как… — ком в горле на миг заставил меня замолчать, — как папа ушел… навсегда из жизни…
Он
— Конечно, дочка…
Сердце замерло и упало вниз. Дочка… вдруг, в моей жизни вспыхнул огонек семейного тепла. Тепла, что не хватало мне всегда. Особенно с тех пор, как мир покинула бабушка. И, судя по тому, как нежно Иеракс заботился о своей семье, он очень хороший отец. Преданный и отчаянный в своей любви. Детские мечтания всколыхнулись в моем сердце, и впервые захотелось остаться здесь.
— Тогда давай попробуем, — кивнула я. — Все будет зависеть от Зенона.
— От него всегда все зависело, — ответил Глава Рода и поднес к лицу руку с зумом.
Через пару секунд ответил голос Зенона:
— Что?
— Будь добр, приди ко мне в кабинет. Есть разговор.
— Хорошо. Буду через пару минут.
И действительно, через пару минут, ровно тогда, когда Иеракс занял свое законное место на кресле за столом, отворилась дверь, и вошел младший господин имения.
— Что ты хотел? — с порога спросил Зенон.
На его лице появилось легкое удивление, когда он увидел меня сидящей перед столом. Я же старалась хранить невозмутимость, повторяя про себя, что утром было лишь недоразумение, и мы обязательно помиримся.
— Ты летишь в Иектар с Харитой за покупками. С вами полетят Эбет и Росс, — деловым тоном произнес Глава Рода.
— Ты серьезно? — намекая на болезнь, удивился Зенон.
— Серьезней не бывает. Через десять хроносов вылетаете. Распорядись о скайере.
Зенон пару секунд посверлил отца глазами и потом согласно кивнул:
— Хорошо. Это все?
— Пока да.
Он кивнул и, ни разу более не глянув на меня, быстро ушел. Сердится? Я вопросительно оглянулась на Иеракса.
— Иди, дочка. Помни, Зенон добрый. Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулся он.
Если бы только кто знал, как эти слова и тон напомнили моего папу. «Все будет хорошо, дочка», — всегда говорил он. И я верила. Всегда верила, даже если все равно все было не хорошо.
Я кивнула на прощание и покинула кабинет. В голове царил хаос мыслей, а в груди безумие эмоций.
Идя по коридорам и анфиладе, я уже не замечала их убранства и роскоши. Перед глазами стояло холодное лицо Зенона. Точно обижается. Неужели я должна просить прощения? Я же не виновата, однако в этот момент я подумала, что скорее все-таки виновата. Надо его найти до того, как мы полетим в город. И поговорить. От этой мысли даже во рту пересохло.
Итак, я отправилась на его поиски. В столовой никого не было, в гостиной тоже пусто. В холе был только Росс. Куда он мог пойти? Почему-то повернула в сторону кухни. Через минуту осознала, что иду по запаху! Его запаху!
Подходя к рабочему помещению, услышала стук и заглянула вовнутрь. В кухни никого не было, только один объект в черной кожаной куртке стоял спиной к выходу. Я узнала его по черному ежику волос на голове.
Зенон стоял у стола, упершись о столешницу руками, и не двигался. Я застыла на входе. Странно как-то просить прощения за заслуженную пощечину. Однако я решилась, значит, надо действовать.