Тогда спаси меня...
Шрифт:
Вспоминалось лицо Зенона, его сильное беспокойство и необъяснимая злость в больших карих глазах. Помню врача, обследовавшего меня. Напряженное лицо Иеракса и плачущую Ташу. Почему она плакала? Она тянула свои пухленькие ручонки и просила остаться со мной, но ей не давали. Далее память рисовала сидящего в полусумраке на кресле Зенона. Создалось ощущение, что он не отходил от моей постели ни на миг. Он сидел и молчаливо смотрел. Ничего не говорил. Просто смотрел. А его лицо выражало страх. Но не тот, что я видела во время его двух приступов. Нет. Это был страх близкой потери. Осознанный и полный боли. Потом снова темнота. Ни боли, ни тошноты, ничего. Только неосязаемая темнота.
И вот сегодня я пришла в себя с полнотой всех
Куда он шел? Иногда Зенон оглядывался, словно проверял, не следит ли кто за ним. Казалось, он не хотел, чтобы кто знал, куда направляется. Поскольку я стояла на подветренной стороне, он не учуял меня и не заметил, что я следую за ним.
Вот, он снова остановился. Оглянулся, внимательно всматриваясь в темноту здания. Потом стал на все четыре конечности и рванул куда-то за поворот аллеи. Конечно, бежать за ним не было смысла. Не те способности и силы. Поэтому я лишь разочарованно вздохнула. Возвращаться не хотелось. Тогда я вышла из тени колонны и побрела по нагретой за день брусчатке в том направлении, куда исчез Зенон. Шла не спеша. Просто медленно брела по узкой аллейке пока та не превратилась в извилистую тропинку.
Парк закончился. Впереди открылась небольшая ровная площадка, ведущая к крутому обрыву скалы. А за ним разделенный лунной дорожкой раскинулся бескрайний океан. Легкий бриз всколыхнул распущенные волосы, прижав атлас сорочки к телу, а легкие наполнились теплым насыщенным влагой воздухом.
Пахло морем. Я невольно улыбнулась и, влекомая желанием коснуться этой красоты, пошла навстречу зову океана. Видела ли я такое прежде? Нет. Лишь бездушные пластиковые и каменные здания Киева, полного вечно спешащими существами, которым до тебя нет никакого дела. А здесь, где не было ни души, где сказочная первозданность тихо напевала песни ночи голосом негромкого плеска волн, накатывающих на каменистый берег, и свиста свежего ветра, мне казалось, что нет прекрасней места во всей Галактике. Волшебный миг. Миг, когда и твое прошлое, и твое настоящее, и мечты, и проблемы, и страхи кажутся такими мелочными и пустыми, что хочется кричать. Кричать так громко, чтобы осип голос. Кричать до умопомрачения так, чтобы навсегда забыть обо всем и скинуть груз проблем.
Я расставила руки, пытаясь впитать это ночное волшебство тихого океана каждой клеточкой своего тела. И дышала. Дышала глубоко и часто, восторженно распахнув глаза и широко улыбаясь красоте мига.
Не знаю, сколько я так простояла, но когда пришла в себя и опустила взгляд вниз, под ноги, заметила недалеко узкую лестницу с тонкими железными перилами. Она вела вдоль скального слоеного обрыва к неширокой полосе берега. Недолго думая, я направилась к ней и уже через пять минут была у самой кромки воды. Галька больно впивалась в подошву, но я не обращала на это внимания. Волны медленно накатывались на берег и нежно ласкали стопы. Чудесное мгновение. Казалось, оно будет тянуться вечно. Но вдруг, легкий шелест гальки вывел меня из оцепенения восторга. Я тут же обернулась и… ужаснулась…
Оно смотрело на меня огромнющими (с ладонь) немигающими глазищами, отражающими блеск лунной дорожки. У него была морда ящерицы,
Существо пугливо отшагнуло, недоверчиво всматриваясь в мое лицо. Затем, поддавшись любопытству, все-таки преодолело расстояние меж нами и уткнулось носом в ладонь. На ощупь он был влажным и холодным, как у змеи. Правда, перед этим возникло короткое ощущение, будто меж нами пробежал статический разряд. Но это было слишком коротким, чтобы успеть испугаться. Вместо этого я умиленно засмеялась и второй рукой коснулась его лба, миролюбиво проговорив:
— Здравствуй, я Харита. А ты кто?
Оно забавно хрюкнуло и чихнуло, вызвав у меня очередной приступ смеха. Затем его ушки пару раз дернулись, и оно, как кошка, ласково потерлось о мою ладонь, загоняя ее далее на свой мохнатый загривок. Меня охватило непривычное чувство детского умиления, как когда-то, когда мы с папой в зоопарке погладили лошадь. Мне тогда так захотелось залезть на нее, но папа не разрешил, сказал, что я еще маленькая. В тот день я так плакала, что мне не дали посидеть верхом. А папа пообещал, что, когда я вырасту, то обязательно покатаюсь на лошади. Я выросла, но так никогда и не села на коня.
Теперь передо мной стояло дивное творение и ласкалось, как бабушкина кошка Мурка. Улыбаясь, я по привычке отправила руку под подбородок, как Мурке, и почесала там. Каково было мое удивление, когда это странное чудище потешно захрюкало и упало на спину, подставляя ядовито-лимонное брюшко для дальнейшей ласки. Я поддалась приглашению и, присев у немаленького брюшка, запустила обе пятерни и начала гладить неимоверно плюшевую шерсть. Оно замерло, словно прислушиваясь к каждому моему движению, а затем начало издавать из глотки смешные булькающие звуки. Я смеялась и сквозь смех выдавала вполне земные женские умилительные эпитеты вроде «ути-пути», «кося-мося», «смешарик чуднющий» и тому подобное.
Занималась я этим няшным занятием ровно до тех пор, пока не почувствовала чей-то пристальный взгляд за спиной. Напряглась. Существо, почуяв мгновенно мое напряжение, быстро вывернулось и вскочило на ноги. Я последовала за его примером и поспешила оглянуться. В десяти шагах от нас стоял Зенон!
Откуда он? Почему я его не слышала? И долго он там находится?
Херонец стоял ровно, в позе боевой готовности. Руки полусогнуты, плечи расправлены, ноги на ширине плеч. Я почками ощутила его настороженность. Каждая мышца херонца натянута и готова спружинить в любую миллисекунду. Его глаза прикованы к чудищу, что стояло за мной и опасливо вглядывалось в силуэт пришельца. А во взгляде читалось глубокое изумление, смешанное с вызовом.
Мужчина только перевел свой вес на носки, как создание тут же переместилось наперед, закрывая меня своим телом, словно желая защитить. Вывод сразу же напросился один — ничего миролюбивого в их поведении нет. Они готовы наброситься друг на друга в любой момент.
— Зенон? — удивленно спросила я.
Он лишь дернул в мою сторону своим звериным ушком. Чудное создание тут же с шелестом распахнуло крылья кожана. В груди его послышался глухой рокот, а из пушистых лап выскочили вполне кошачьи когти. Оно готовилось меня защищать. От кого? От Зенона? Не трудно было догадаться, что грядет схватка. Причем не на жизнь, а насмерть. И где-то внутри была необъяснимая уверенность, что херонец выйдет победителем, несмотря на свои много меньшие размеры.