Ток-шоу "Семья"
Шрифт:
После этих слов всё началось заново, окунув участников передачи обратно в стихию страшных детских воспоминаний. После стрёмного сюжета о Вадиме и его жене, появился первый герой, неуверенной походкой вышедший из-за кулис. Мужчина не мог узнать сам себя, разглядывая круглого бродячего пса, неуклюже вывалившегося на потеху зрителей. Что за вид? Что за грязный обормот отвечал на вопросы ведущего, бормоча что-то невнятное себе под нос? В этот момент Вадим ненавидел того человека, назвавшегося его именем. Именно человека, поскольку он наотрез отказывался признавать себя им. Ведь он не такой.
Подступивший
За кадром осталось не уж и много. Самые нелепые моменты, которые никак не вписывались в общую структуру передачи так или иначе хотя бы мельком, но всплывали на экране. Самым отвратительным было наблюдать за собой, когда оператор то и дело брал крупным планом его физиономию. Вадим словно загнанный в клетку зверь бился над россыпью вопросов, посылаемых ведущим. Многое из того, что он увидел, он не помнил. Многое помнил слишком хорошо. И лишь когда ведущий пригласил в студию Веру, то немного отлегло.
— Уверена, что хочешь досмотреть до конца? — осторожно спросил Иван, когда место передачи сменил первый рекламный блок.
— Это был всего лишь разогрев. Самое интересное впереди, — ответила Нелли, прижимаясь к нему как можно плотнее, словно кошка, ищущая ласки.
— Не обязательно проходить через это снова.
— Так надо, Иван. Иначе мы не поймём с чем можем столкнуться завтра, выйдя из номера.
— Можно всё оставить и свинтить со мной в Штаты.
— Тебе легко говорить. Но для меня это серьёзное испытание. Даже пусть это будет короткий отпуск на несколько дней. Всё равно лететь сломя голову в чужую страну как-то стрёмно. А если потом надо будет вернуться, то куда? К сестре наркоманке или брату алкашу, который потерялся бог знает где?
— Ты слишком много думаешь над проблемами, забывая размышлять над их решениями. Я же говорил, всё можно устроить.
Она ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула. Грузиться, пребывая в его сладкий объятиях, не особо хотелось, тем более впереди их ждал следующий раунд ток-шоу. Смотреть было безумно интересно несмотря на весь абсурд творившегося на экране действа. Быть героем передачи, а не рядовым зрителем, было не одним и тем же. Тут кровь закипала в жилах при виде себя и своих близких в стрессовой ситуации, а понимание того, что за этим одновременно наблюдают несколько миллионов человек, добавляло адреналина.
Выход Ивана Долматова значительно прибавил градус в студии. Это уже не была передача о жизни нескольких московских неудачников. Теперь началась настоящая война за прошлое их семьи, в которой был нападающий и имелся обороняющийся. Страсти накалялись каждую минуту, создавая атмосферу сплошного негатива. Пилатов не всегда мог справиться с негодующей толпой зевак, постоянно выкрикивающих нелицеприятные слова в сторону Вадима. Пока тот смотрел на себя со стороны, успел несколько раз вспотеть. В самые напряжённые
Истерика Веры, драка в студии, неожиданное появление Нелли, которое знаменовала скорое завершение адского ток-шоу.
Он смотрел на всё это совершенно иными глазами, понимая, что в том, как всё произошло до и после трагедии виноват не только отец, но и он, отказавшись в определённый момент стать мужчиной. Четырнадцатилетний подросток имел все шансы наставить мать на путь истинный. Он мог принять бедного мальчика, не дав тем самым свершиться его концу. Мог, но не стал. Вспоминая дни далёкого детства, он впервые жалел о том, что не нашёл в себе силы поступить иначе. Поверни время вспять, Вадим не стал бы размениваться на горечь детских терзаний, а попытался бы всех спасти. Только теперь он начинал это понимать. Жаль, что так поздно.
Ещё не успела прозвучать финальная речь Корнея Пилатова, как Вадим потянулся к мобильнику. Набрав номер сестры, он стал терпеливо ждать, вслушиваясь в телефонные гудки, всё ещё переживая назревшее прозрение.
— Вадим звонит, — удивилась Нелли, видя на экране номер брата. — Наверно, тоже смотрел.
— Так подними, — сказал Иван, освобождая её из своих объятий.
Она непременно ответила:
— Да, Вадим. Смотрел?
— Смотрел, — слега подавленно ответил брат. — Смотрел, и мне очень стыдно, что всё так получилось. Честно говоря, я нахожусь под впечатлением.
— Ого. Не ожидала такое от тебя услышать. Главное, что под впечатлением, а не под чем-то другим. В прошлый раз ты был навеселе. Сейчас тоже?
— Нет. К чёрту это говно. Не хочу больше пить. Мать пила, отец тоже. Не хочу, в общем.
Она не могла поверить в то, что это говорил именно он. Раньше такого от брата услышать было невозможно.
— Знаешь, что случилось с Верой? — вдруг спросила она.
— А что с ней не так?
— Она в больнице. Ты не знал?
Пауза.
— Нет, — протяжно ответил он. — Нервный срыв, я полагаю?
— Если бы. Передозировка наркотиками. Сама в шоке.
— Во дела. Как она?
— Откачали. Завтра переведут из реанимации в отдельную палату. Слушай, Вадим, мне одной не справиться. Нужна твоя помощь. У нас тут есть кое-какие мысли насчёт наркологической клиники, но это надо подробнее обсудить всем вместе.
— У нас? — не понял Вадим.
Нелли поняла, что проговорилась, поэтому проигнорировала его вопрос.
— Давай завтра встретимся. Сможешь?
— Да, конечно. Диктуй адрес.
— Мы сначала навестим сестру в больнице. Посмотрим, как она там, а после поедем в кафе на Восточной. Помнишь, там ещё фонтан с рыбками? Давай часика в два. Думаю, к тому времени справимся.
— Фонтан с рыбками, — задумчиво протянул брат. — В детстве там пивная была. Помню, как с тобой бутылки собирали, в фонтане мыли, а после несли в приёмный пункт сдавать.
— Да, это то самое место.
— Хорошо. В два часа, — продублировал он. — Буду как штык.
— Отлично. И, Вадим, я на тебя надеюсь.