Токио не принимает
Шрифт:
– Уже поздно. Вот почему вам страшно. Пойдемте ко мне и ляжем спать. Я не пытаюсь соблазнить вас. Просто вам нужно хорошенько выспаться, и утром вы почувствуете себя лучше.
Они пошли в дом Густаво. Испорченные продукты беспокоят его, но он не знает, как сказать об этом женщине. Надеется, что она исчезнет. Он входит в дом и сразу же понимает, что в доме страшно воняет. Открывает все окна.
– Извините за запах. У меня кое-что испортилось. Поэтому я и искал холодильник. Надеюсь, вы не обиделись.
– Я не способна ощущать запахи, – говорит Карла.
Густаво застилает ей постель, и женщина с благодарностью укладывается. Её волосы смотрятся на подушке просто великолепно.
– Я буду
Он выключает свет, закрывает дверь и ложится на диван в одежде. Спит очень крепко.
Утро. Густаво и полураздетая Карла в его квартире.
– Я хочу есть, – говорит женщина.
Густаво понимает, что и сам очень проголодался. Раньше он никогда не испытывал такого голода. Он предлагает пойти в ресторан и плотно перекусить. Карла говорит, что знает одно хорошее заведение неподалеку.
Они отправляются туда, и ресторан действительно оказывается в двух минутах ходьбы. Столики, стоящие на тротуаре, заполнены людьми: весело звенят чашки на блюдцах, а в кристально чистом и прозрачном воздухе повис веселый утренний смех. Они садятся. Лицо мужчины, сидящего рядом с ними, скрыто газетой «Ла насьон» с необычными заголовками: «Мюнхен захвачен опасными обезьянами», «В Индии обрушилась пользующаяся дурной славой лечебница для душевнобольных: пациенты на свободе». Все как во сне. Ребенок с удовольствием мажет свое лицо и грудь шоколадным мороженым, а взрослые беседуют о новой обстановке в квартире.
– Просто чудеса, – говорит Густаво, – такое впечатление, будто ничего не случилось.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Карла. Кажется, она ничего не знает о несчастье, постигнувшем страну. Густаво не испытывает желания рассказывать о нем прямо сейчас. Он уклончиво суммирует положение дел.
– Времена сейчас не такие, как прежде. И все же люди не унывают. Они довольны.
Они заказывают блюда из меню и просят официанта обслужить их побыстрее. Тот возвращается почти немедленно, неся в руках большие тарелки с фруктами, корзину с хлебом разных сортов, двумя высокими стаканами сливового сока и чашками дымящегося эспрессо. Они безмерно благодарны ему: в тот момент чувства Густаво к официанту граничат с подлинной любовью. Они начинают есть. Качество блюд просто потрясающее.
Молодые люди знакомятся ближе. Густаво с радостью понимает, что у них есть много общего. Например, их предки жили в Каталонии и Баварии. И тут он понимает, что еда не поступает в пищевод, как полагается. Похоже, она становится частью потока, нарастающего у него внутри. Дискомфорт растет, а Карла все говорит и говорит. Густаво начинает потеть. Карле, по-видимому, тоже нехорошо. Она вдруг начинает запинаться. Они смотрят друг на друга с одинаковым выражением тревоги на лицах, и, прежде чем успевают наклониться в сторону тротуара, их начинает тошнить. Рвотная масса зеленоватого циста, кажется, не имеет отношения к только что съеденной пище.
Люди, весело поглощающие угощение в двух метрах от них, с отвращением отворачиваются, а официант уже спешите салфетками и старается прикрыть их от взглядов других посетителей. Но у всех уже испорчено настроение, и божественное очарование утра нарушено. К ним подходит менеджер, намереваясь выяснить, в чем дело. Густаво и Карла приносят извинения, хотят заплатить и уйти. Менеджер, однако, очень нетерпелив. Он жестом велит им уходить, подает Карле куртку и сумочку, лежащие на стуле, и говорит, чтобы они не беспокоились относительно счета.
Они бредут по улице и, оглянувшись, видят, как официант, стараясь не привлекать к себе внимания, убирает рвотную массу с ведром воды в руках. После того, как их стошнило, оба испытывают облегчение, но не могут
– Никто больше в ресторане не почувствовал себя плохо, – замечает Карла.
– Знаю. Со мной такое теперь происходит довольно часто, – говорит Густаво задумчиво.
Карла и Густаво бесцельно гуляют по городу. Их почему-то тянет в район со сверкающими веселыми магазинами, вдохновенными гитаристами и аккордеонистами, играющими на каждом свободном метре. Они с удовольствием бродят, обсуждая товары, выставленные в витринах магазинов одежды и модных бутиках, не собираясь ничего покупать, просто изучая вкусы друг друга. Проходят мимо величественного здания универмага «Хэрродс». В витринах происходит нечто удивительное: пятьдесят, нет, по крайней мере сто красивых молодых людей стоят с плакатами с надписями: «Смерть политическим классам!», «Воры, верните наши деньги!», «Мы не можем больше голодать: боритесь за народное правительство!». Минуют картонные фигуры величиной в человеческий рост вполне узнаваемых символических персонажей: одетого в военную форму диктатора с надписью «Аргентина» на генеральской фуражке и других одиозных персонажей в нарядах от «Армани». Они слегка покачиваются в такт энергичной клубной музыке, которая звучит из скрытых от глаз прохожих колонок. Возглавляет протестующих настоящая красавица. Светлые волосы выбиваются из-под шерстяной шапочки и красиво падают на грудь. Она возмущенно говорит в микрофон:
– Тридцать тысяч наших граждан исчезли без следа при диктатуре! Мы все еще ищем их. А теперь исчезли и наши деньги! Не слишком ли много исчезновений?!
Густаво удивлен смелостью такого показа, однако молчит, не желая беспокоить Карлу. Они обмениваются мнениями по поводу расшитых джинсов, которые на сердитых молодых людях смотрятся очень привлекательно.
Карла берет под руку Густаво, а тот смотрит вперед, как бы не замечая этого, хотя и радуется в душе. Но пожатие все крепнет, он смотрит на нее и видит, что она смертельно побледнела и держится за него, чтобы не упасть. Карла вот-вот потеряет сознание. Густаво укладывает её на тротуар, чтобы облегчить приток крови к голове. На улице много народу, некоторые прохожие раздражены тем, что им преграждают путь. Другие останавливаются и предлагают помощь. Густаво заверяет их, что причин для беспокойства нет: просто они с Карлой давно ничего не ели, и она упала в голодный обморок.
Они находятся перед баром. Густаво входит и заказывает фруктовый йогурт, в котором много протеина и сахара, что должно успокоить желудок женщины. Подумав, заказывает йогурт и себе.
Карла все еще лежит на бетонной плите, и Густаво охватывает чувство беспокойства при виде того, как бешено вращаются её глаза. Он наклоняется, приподнимает ее, поддерживает и вставляет соломинку ей в рот.
– Пей, – говорит он. – Сразу почувствуешь себя лучше.
Карла слабо сосет жидкость и делает большой глоток.
Начинает кашлять и выплевывает все на тротуар.
– Не могу, – задыхается она, – ничего в рот не лезет.
Густаво очень встревожен и останавливает проезжающее мимо такси.
– Надо отвезти эту женщину домой как можно быстрее.
– Что с ней? Наркотики?
– Нет. Просто плохо себя чувствует.
– Если она испачкает салон, заплатит в двойном размере.
Густаво поднимает ее, хотя сам испытывает страшную слабость, и укладывает на заднем сиденье. Бросает взгляд паевой йогурт и понимает, что его желудок также ничего не приемлет. Он оставляет стаканчик на тротуаре и садится в машину. Такси на большой скорости несется по улице.