Только мы
Шрифт:
Он снова ненадолго замолчал, после чего достал из ящика и положил на стол очень тонкий планшетник без единой надписи на нем. Какая фирма произвела этот мини-компьютер, было непонятно.
– Возьмите. – Голос американца звучал все так же ровно. – Здесь материалы, необходимые вам для расследования. В том числе и отчеты психологов. Когда мы закончим разговор, ознакомьтесь, не выходя из здания. В шестнадцать часов общее совещание с участием израильтян, новозеландцев и саудитов.
– Саудитов? – делано удивился Назгул.
– Да, – подтвердил Халед. – Зараза распространяется. Еще одна группа ясноглазых обнаружена в Саудовской Аравии. Информация о них вызвала большую обеспокоенность у королевской семьи. С их стороны расследование курирует принц Фейсал.
– Больше нигде не удалось их обнаружить?
– На подозрении Парагвай, но пока только на подозрении. Я отправил туда наших людей, но отчета еще не получил.
– Мне кажется, нужно задействовать медиков, чтобы понять, каким образом происходит заражение, – задумчиво пожевал губами Назгул. – Смотрите сами: в школе, где я побывал, вначале появилось двое ясноглазых. Не прошло и года, как таковыми стали все дети класса. По одному, по двое, по трое. Почему это происходило, как это происходило? Ответов нет, по крайней мере, у меня.
– Да ничего эти высоколобые умники не обнаружили, – сквозь зубы процедил Халед. – Тысячи предположений, ни одно из которых невозможно проверить. Единственным твердо установленным фактом является идеальное здоровье ясноглазых, даже тех, кто ранее был болен. Например, Виктор Соймерс имел врожденный порок сердца. Сейчас порока сердца у него нет. Врачи утверждают, что это невозможно, но факт остается фактом. Я уже не говорю об их нечеловеческой регенерации.
– Любопытно… – В глазах Назгула мимолетно мелькнула ненависть, которую он тут же погасил, однако не знал, что собеседник это заметил, поскольку очень внимательно наблюдал за гостем.
– Да не любопытно это, а страшно, – криво усмехнулся американец. – Я боюсь, что мы имеем дело с возникновением нового, именно нового биологического вида. Я всерьез опасаюсь за наше будущее.
«Ты не прав, дорогой, – насмешливо подумал Назгул. – Ясноглазым до вас просто нет дела. Вы сами все погубили…»
– Если где-нибудь появляется один ясноглазый, – продолжил Халед, – то вскоре возле него обязательно появятся другие. Это действительно болезнь. И наша задача – выяснить, как эта болезнь распространяется, чтобы мы могли ее остановить. К сожалению, пока мы не знаем причин первичного заражения. Были задействованы лучшие ученые, от биологов до физиков, однако выяснить что-либо они не смогли. Продолжают работать. Возможно, придется умертвить кого-то из подопытных, чтобы провести полное клеточное и молекулярное сканирование.
«Ах ты, тварь!» – Назгул мысленно сжал кулаки, с невероятным трудом сдержавшись.
– Несмотря ни на что, внешне – это дети, – холодно возразил он. – Если ваша американская общественность, да и любая другая узнает, то поднимется такой шум…
– На нашей базе есть ясноглазый, которого никто не хватится, – по-змеиному усмехнулся Халед.
«А ведь он меня проверяет… – внезапно осознал Назгул. – И провоцирует…»
Значит, нельзя ничем показать своего истинного отношения к его словам. Интересно, какую именно структуру представляет Халед? ЦРУ, ФБР или АНБ? Похоже, последнюю. Плохо. Их всех американских спецслужб АНБ – самая гнусная. По крайней мере, насколько знал прокурор.
– Тогда это – ваше дело, – безразлично сказал он. – Меня беспокоит другое: расследование, насколько я вижу, довольно масштабное. А я один. Группы поддержки у меня нет.
– Это не проблема, – отмахнулся Халед. – С вашим президентом все согласовано. По первому требованию вам предоставят необходимые ресурсы. По последним данным, ясноглазые появились также в Москве и Минске. Возможно, еще в Саратове и Ярославле.
«Проклятье! – Назгул внутренне похолодел. – Ребятишки слишком засветились. Они все равно еще дети и не понимают, что эти твари пойдут на все, в том числе и на крайние меры. Что же делать?»
– Хорошо, – кивнул он, сохраняя бесстрастную маску.
– А теперь советую вам ознакомиться с материалами. – Халед пристально наблюдал за реакцией визитера. – Вас проводят в кабинет, где можно это сделать.
– Всего доброго, – встал Назгул, захватив со стола планшетник.
– До свидания, – вежливо кивнул хозяин кабинета.
Прокурор, больше ничего не говоря, повернулся и вышел. За дверью его поджидал все тот же бесцветный сопровождающий. Вскоре Назгул уже сидел в небольшой комнате, в которой не было ничего, кроме стола и стула. Покосившись на объективы трех камер напротив, он мысленно хмыкнул – внаглую пишут. И эту запись станут буквально под микроскопом изучать психологи. Надо во что бы то ни стало оставаться внешне равнодушным.
Назгул положил перед собой планшетник, включил его, вывел на экран первый по списку документ и приступил к чтению.
Однажды на заре случится чудо,
И сквозь глухие шторы из-за туч
В твою квартиру словно ниоткуда
Пробьется изумрудный диво-луч.
И, позабыв про все, за сказкой следом
Покинешь дом и все, чем раньше жил.
Пускай твой путь опасен и неведом,
Но ты иди, пока хватает сил.
Баффа с изумлением смотрел на бутылку водки и понимал, что ему не хочется пить. Вообще! Да что там, от одной мысли о выпивке ему становилось худо. А такого не случалось за последние годы ни разу! Впрочем, курить байкеру тоже не хотелось, как это ни странно.
– Это что, я последних радостей в жизни лишился?.. – обреченно выдавил он, пряча мятую пачку «Примы» в карман. – Ладно, бомжу отдам…
В последние четыре дня с ним начало происходить нечто непонятное. С самого момента встречи со странным мальчиком Васькой. Следующей ночью старый байкер не раз просыпался в холодном поту, сердце то стучало, как бешеное, то вдруг замедляло свой ход почти до остановки. То и дело бегал в гости к белому другу, порой даже «зовя ихтиандра». Однако к моменту выхода на новую работу состояние Баффы пришло в норму, мало того, он чувствовал себя заново родившимся – так хорошо он себя не ощущал себя лет с двадцати пяти. Каждая мышца полнилась силой и легкостью, восприятие обострилось, думалось легко и, мало всего этого, так он еще и мог легко вспомнить каждую когда-либо прочитанную в жизни строчку.
Логически рассуждать Баффа умел всегда и четко понимал, что сами собой такие изменения произойти не могли. Никак и никоим образом. А значит, это проделал с ним кто-то другой. Но кто это мог быть? Элендил? Вряд ли. Так что же, это Васька? Других вариантов просто не было. Но что тогда странному ребенку нужно от старого хоббита?.. Это был очень важный вопрос, беда только, что ответа на него не находилось.
На память то и дело приходил последний разговор с Назгулом. Баффа крутил его в памяти так и эдак, но никак не мог осознать, что же его в этом разговоре настораживает, что не дает покоя. В какой-то момент до него вдруг дошло, что Назгул в опасности, причем в смертельной. И нужно ему чем-то помочь. Но чем способен помочь нищий истопник?! Тем более, когда друг за океаном… У кого спросить совета?..