Только не дворецкий
Шрифт:
Золотой век сохранил и преумножил эксцентричность сыщика, но при этом позволил ему быть смешным и человечным. В отличие от рациональной головы Холмса, хранящей лишь полезные ему сведения, голова нового сыщика забита массой ненужных знаний — включая стихи и спряжения латинских глаголов. Странным образом он умудряется извлекать пользу из классического образования. Новый сыщик — интеллектуал и сибарит, знает толк в вине и изысканных блюдах; он более чувствителен и уязвим, чем его аскетичные предшественники.
Многие исследователи считают, что в этих переменах повинны женщины. Нельзя сказать, что женщин-писательниц стало больше, их и прежде было немало. Однако в детективе Золотого века женщины вышли на первый план — Кристи, Сэйерс, Аллингем, Марш гораздо лучше известны сегодня, чем их современники-мужчины. Кажется, что это по их капризу сыщики изнежились и утратили былую суровость. Но это не так — мужчины-писатели одного за другим создавали раздумчивых, чудаковатых, привередливых толстяков с гуманитарным (в крайнем случае медицинским) образованием.
Давайте мельком глянем на некоторых сыщиков, которые предстают перед нами на странице этой книги.
Уже знакомый нам Филипп Трент — художник с университетским образованием, знает латынь (что не раз приходится очень кстати в его расследованиях), разгадывает загадки под настроение.
Реджи Фортун явился своему автору, Генри Бейли, в самые мрачные дни войны; про него известно, что он окончил престижную школу Чартерхаус и Оксфордский университет; что по профессии он врач и помогает полиции в качестве консультанта; знает латынь и древнегреческий (что помогает ему раскрывать преступления).
Инспектор Пул, детище Генри Уэйда, окончил Оксфорд, но работает в полиции; латынь пригождается и ему.
Отец Браун — низенький священник с голубыми глазами, крайне негероической внешности. Безусловно, получил неплохое образование. Надо ли говорить, что он знает латынь?
Все это — творенья мужчин. А теперь — персонажи, придуманные женщинами.
Лорд Питер Уимзи (сыщик Дороти Сэйерс) — аристократ, престижная школа, Оксфорд, сыплет цитатами (часто — на латыни). Сыщик-любитель.
Альберт Кэмпион (герой Марджери Аллингем) — неясное аристократическое родство, Оксфорд (латынь!), сыщик-любитель.
Родерик Аллейн (придуманный Найо Марш) — из хорошей семьи, университетское образование (классические языки, само собой), профессиональный полицейский.
Эркюль Пуаро — маленький, упитанный, нелепо одетый и к тому же иностранец. Сыплет французскими междометиями, но неплохо знает английскую классику.
Нет, сыщиков, придуманных мужчинами, никак не отличить от сыщиков, придуманных женщинами. И еще они мучительно нам напоминают — кого? Престижная школа, университет, невозмутимо-ироничный тон…
Среднестатистический автор детектива глядится в зеркало и видит среднестатистического сыщика. Конечно, это зеркало ему льстит — но как же иначе?
У некоторых сыщиков были вполне конкретные прототипы: например, сэр Генри Мерривейл Картера Диксона списан с Черчилля, а другой его сыщик, доктор Фелл, — с Честертона. Сыщик Уорнера Аллена, виноторговец мистер Клерихью, являет собой гибрид своего создателя и своего тезки, Эдмунда Клерихью Бентли. (Аллен был знатоком вин, и большинство его книг посвящены именно этому предмету.) Сыщик поэта-лауреата Сесила Дэй-Льюиса, писавшего под псевдонимом Николас Блейк, внешне напоминает его лучшего друга, поэта У. Х. Одена. (Оден чрезвычайно серьезно относился к детективному жанру и даже посвятил ему обстоятельное эссе, в начале которого признается, что детектив для него — своего рода наркотик.)
Конан Дойл умолял «не путать творца и творение», но следующее поколение авторов, по всей видимости, не имело ничего против такой путаницы.
Но, пожалуй, самое поразительное в биографиях новых сыщиков — это их жены. Да-да, у большинства из них есть жены! Причем жены эти вовсе не сидят на кухне, а добиваются успеха на самых невероятных поприщах — они писательницы (леди Уимзи), художницы (миссис Аллейн), путешественницы (миссис Стрэнджуэйз) и даже авиаинженеры (миссис Кэмпион)! А уж если жена все-таки домохозяйка, то она по крайней мере водит машину и помогает мужу разгадывать загадки. Правда, Пуаро и отец Браун одиноки, но и они чувствуют себя с женщинами вполне уютно, на равных. И это, наверное, самое смелое и важное нарушение стереотипа.
Тем более странно, что Золотой век породил так мало гениальных сыщиц. Нужно признать, что несколько наиболее значительных представительниц этой редкой породы по разным причинам не попали в наш сборник. Прежде всего это, конечно, мисс Марпл, проницательная старая дева, которая разгадывает все загадки, находя аналогии в жизни родной деревушки, Сент-Мэри-Мид. Интересно, что отец Рональд Нокс, включив в свою антологию один из ранних рассказов о мисс Марпл, не опознал в ней сыскного гения — он написал, что у мисс Кристи разгадку находит «самый недалекий участник обсуждения» просто потому, что ему знакомы некоторые «технические детали». Другой яркий персонаж — миссис Брэдли, придуманная Глэдис Митчелл, детектив и врач-психиатр (в более поздних детективах она становится Кавалерственной Дамой Британской империи). Миссис Брэдли во всем противоположна консервативной и благовоспитанной мисс Марпл — эта несколько брутальная пожилая дама внешне напоминает птеродактиля, она — феминистка до мозга костей с крайне эксцентричным нравом и сомнительным прошлым. Увы, появляется она главным образом в романах (немногочисленные рассказы, где действует миссис Брэдли, отличаются крайней невразумительностью). В романах Дороти Сэйерс есть целое женское сыскное агентство во главе с достойной мисс Климпсон. Приставив нескольких старых дев к сыскному делу, лорд Питер надеется решить проблему «лишних женщин» — эта тема после войны была довольно болезненной.
Интересно, что те немногочисленные сыщицы, которые появляются на страницах детектива Золотого века, — немолодые дамы с солидным жизненным опытом. Как заметил Джон Диксон Карр, «спокойная пожилая незамужняя дама давно уже рассталась с манией убийства, чтобы стать детективом». Совершенно исчезают со сцены юные прекрасные леди, возглавляющие какой-нибудь таинственный женский отдел Скотленд-Ярда, над которыми так ядовито насмехалась Дороти Сэйерс:
Непонятно, почему эти очаровательнейшие создания в свои двадцать с небольшим шутя распутывают сложнейшие загадки, в то время как детективам-мужчинам приходится ждать своего звездного часа до тридцати-сорока лет. Откуда черпают они необходимые знания? Во всяком случае, не из собственного житейского опыта, ибо тут они чисты, как свежевыпавший снег. Надо полагать, все дело в интуиции.
СТО СПОСОБОВ УБИЙСТВА
Это мое собственное изобретение!
И все-таки далеко не все сыщики Золотого века — интеллектуалы в пенсне или пожилые дамы. Родившиеся в Викторианскую эпоху поджанры «научного» и «полицейского» детектива, призванные поучительно и увлекательно знакомить читателя с достижениями науки и тонкостями полицейской работы, продолжали развиваться и между войнами. Правда, именно эти направления подвергались критике членов Детективного клуба — как мы помним, Нокс протестовал против длинных научных объяснений, а Милн писал, что с печалью осознает свою детективную никчемность, когда читает, что «пятно крови, упомянутое на стр. 87, оказывается не просто красными чернилами, но чернилами III группы, а пятно красных чернил со стр. 123 — кровью, причем кровью, произведенной до 1882 года».