Толкователи (сборник)
Шрифт:
Путешествие продолжалось. Теперь они шли по тропе, довольно хорошо очищенной от камней и относительно ровной; рядом с ней то и дело встречались аккуратные кучки плоских камней, а также — сухой помет миньюлов.
К середине дня Сати разглядела два каменных шпиля, которые торчали из-за загораживавшего их плеча горы, словно клыки из нижней челюсти. Тропа постепенно становилась уже и вскоре превратилась просто в узкий выступ на голой стене утеса. Они осторожно завернули за угол этого утеса, и два красноватых шпиля-клыка вдруг выросли перед ними, огромные, точно некие таинственные ворота. Тропа проходила прямо между ними.
Отряд остановился. Тобадан вытащила свой барабан и принялась тихонько отбивать ритм, а три маза одновременно заговорили и запели на языке рангма, но язык этот был таким старым или настолько формульным, что Сати оказалась не в состоянии уловить смысл произносимых мазами слов. Двое проводников из деревни и те проводники, что шли с ними с самого начала, порывшись в своих мешках, извлекли оттуда маленькие связки прутиков, перевязанных красными и синими нитками, и передали их мазам, которые приняли «подношение», благодарственным жестом сложив руки под грудью и обратясь лицом к Силонг. Затем мазы подожгли прутики и спрятали их от ветра меж камней у тропы, ожидая, пока они догорят до конца. Тонкий и голубоватый дымок, пахнувший шалфеем и какими-то сухими благовониями, лениво вился среди скал, тянулся вдоль тропы. Мимо просвистел ветер, с бешеной скоростью несущий холодные воздушные массы над горами; однако здесь, у этих загадочных ворот, от ветра путников скрывала Силонг, и он почти не чувствовался.
Совершив необходимый обряд, люди подобрали свои заплечные мешки и снова двинулись гуськом по тропе меж двумя скалами, похожими на клыки саблезубого тигра. Потом тропа, сделав петлю, повела их назад, снова по направлению к Горе, и Сати увидела прямо перед собой то, что называется горным амфитеатром — полукруглую «нишу» в склоне горы с удивительно ровным «полом». В почти вертикальной, чуть изгибавшейся внутрь стене «ниши», примерно на расстоянии километра от них, виднелись какие-то черные пятна или дыры. На «полу» горного амфитеатра лежал снег, весь исчерченный арабесками тропинок, которые вели в разных направлениях от тех черных дыр в каменной стене.
«Там пещеры!» — прозвучал в ушах Сати голос Адиена, того желтолицего мужчины с покрытым шрамами лицом, с которым она познакомилась в первый же день своего пребывания в Окзат-Озкате и который этой зимой умер от желтухи. — «Пещеры, полные жизни!»
Воздух вокруг них, казалось, странным образом сгустился, как сироп, и дрожал. Голова у Сати кружилась. Ей казалось, что неистовый ветер ревет у нее в ушах, гудит и визжит, силится помешать им… Но ведь там, где они сейчас стояли, на залитой солнцем площадке с видом на горный амфитеатр, никакого ветра не было! Сати, смущенная, обернулась и в ужасе увидела, что прямо на нее с высоты несется по склону камнепад. Черные тени замелькали в воздухе, послышался оглушительный грохот. Она присела на корточки, сжалась, закрыла голову руками…
Нет, вокруг стояла тишина.
Сати подняла голову, посмотрела вверх, встала. Все остальные стояли в прежних позах, точно застыв в ярком солнечном свете, и черные полдневные тени, точно черные лужицы тьмы, сосредоточились у их ног.
А у них за спиной, между теми скалами-клыками, повисло нечто неопределенное, бесформенное, ослепительно сверкавшее, но все же бывшее таким же черным, как тени у их ног, как корабль-лоцман, когда увидишь его в космосе в иллюминатор большого звездолета. Это определенно был какой-то летательный аппарат… флаер… вертолет… Сати успела заметить, как винт вертолета задел за внешнюю сторону одной из скал.
— О Рам! — вырвалось у нее.
— Мать Силонг! — прошептала и Шуи, прижав стиснутый кулачок к груди.
И они дружно бросились назад, к тем скалам, к упавшему там летательному аппарату. Впереди всех бежал Акидан.
— Погоди, Акидан! Стой! — кричал ему Одиедин, но мальчишка был уже там и что-то крикнул в ответ. Услышав это, Одиедин тоже бросился бежать.
Сати задыхалась. Ей пришлось даже немного постоять, ожидая, пока успокоится бешено бившееся сердце. Старший из проводников, проделавший с ними весь путь от самых предгорий, добрый застенчивый человек по имени Лонг, тоже остановился с нею рядом; он весь дрожал и хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Они, конечно, в последние дни немного спустились, но все же были на высоте не менее 18000 пьенг — Сати слышала, как Сиэз называл эту высоту; значит, не менее 6000 м. Воздух здесь был страшно беден кислородом. Сати еще раз про себя повторила обе цифры.
— Ты как себя чувствуешь, йоз Лонг?
— Хорошо. А ты, йоз Сати?
И дальше они пошли уже вместе.
Вскоре она услышала голос Киери:
— Я видела, видела! Я как раз оглянулась… и просто глазам своим не поверила! Он ведь пытался между Столбами пролететь…
— Нет, это я видел! — перебивал ее Акидан. — Он сперва был вон там, поднимался вдоль прохода и прямо над ним. Он гнался за нами! А потом его, видно, подхватил сильный порыв ветра, и он отклонился в сторону, а ветер взял, да и бросил его прямо на скалу!
— Она все взяла в свои руки! — усмехнулся Наба, молодой проводник из последней горной деревни.
Все трое мазов уже осматривали обломки вертолета.
Рядом с ними Шуи, опустившись на колени, что-то яростно и методично долбила острым каменным осколком. Останки радиопередатчика, Догадалась Сати. И холодно заметила про себя, вот вам месть Каменного века!
Разум ее, казалось, полностью отделился от чувств, и голова оставалась ясной и холодной, даже, пожалуй, какой-то подмороженной.
Она подошла поближе, чтобы рассмотреть рухнувший вертолет. Он как бы лопнул, и все его внутренности от удара о землю вывалились наружу. Пилот, перевернувшись почти вверх ногами, свисал со своего кресла на пристяжных ремнях. Лицо его было закрыто пропитавшимся кровью шерстяным шарфом, но глаза были видны: странные и страшные, точно кровавое желе.
На каменистой земле между Одиедином и Сиэзом лежал еще один человек. У этого глаза были живыми. И смотрел он прямо на нее. Через несколько мгновений она его узнала.
Тобадан быстрыми легкими прикосновениями опытной целительницы ощупывала его тело и конечности, хотя, разумеется, ей было трудно определить степень повреждений сквозь столько слоев теплой одежды. И она все время что-то говорила раненому, словно не давая ему погружаться в сон.
— Шлем можешь снять? — спросила Тобадан, и раненый не сразу, но все же попытался это сделать. Он долго возился с застежкой, а Тобадан ему помогала. Время от времени раненый посматривал на Сати с выражением тупого недоумения. Его лицо, обычно такое твердое и решительное, сейчас было расслабленным и вялым.