Толстушка под прикрытием
Шрифт:
– Сейчас всем тяжело, но люди выкручиваются. Помните, злость и неудовлетворенность жизнью провоцирует разные болезни, в частности проблемы с желудочно-кишечным трактом.
Пациентка, разозлившись на специалиста, вышла из кабинета, хлопнув дверью, поняла, что сейчас разрыдается, и села на стул в коридоре. Был вечер, поликлиника заканчивала работу, больных в здании осталось мало. Вдруг откуда-то появилась женщина, в темно-красном платье, украшенном стразами, вышивкой, кружевами, бантами, воланами… короче, всем сразу.
– Вы к доктору? – чуть задыхаясь, поинтересовалась она.
– Нет, – буркнула Лаура, у которой
– Вот повезло! – обрадовалась незнакомка и юркнула в кабинет.
Селезнева невольно хихикнула. Надо же нацепить на себя такое!
Женщина пробыла на приеме недолго, вышла через пять минут, села на соседний стул и начала рыться в сумке. Лаура посмотрела на ее ридикюль и едва не расхохоталась в голос. Ярко-оранжевый мешок из кожзама с «золотыми» заклепками украшали желтые пластмассовые значки с фотографиями щенят и котят. Безнадежно плохое настроение Селезневой неожиданно исправилось, она непроизвольно заулыбалась и очень удивилась собственной реакции. Обычно Лауру раздражают безвкусно одетые люди, в последнее время ей до судорог хотелось стукнуть пятидесятилетних баб, щеголяющих по улицам в кожаных мини-юбочках и ботфортах, по безмозглой башке. А вот незнакомка с безумной сумкой почему-то ее не взбесила. Наоборот, Лаура испытывала к ней симпатию, хотя наряд той, что сидела рядом, нельзя было назвать даже безвкусным, он просто не подлежал никакой критике.
Из кабинета вдруг выглянула медсестра:
– Селезнева, вы еще не ушли? Зайдите, доктор забыл вам кое-что сказать.
Лаура встала. Соседка тоже поднялась. Обе одновременно сделали пару шагов и столкнулись на пороге кабинета.
– Простите, позвали меня, я Селезнева, – сказала Лаура.
– Нет, это я Селезнева, – ответила женщина. – Лора Павловна.
Лаура попятилась:
– Как вас зовут?
– Лора Павловна Селезнева, – повторила жутко одетая тетка. – А что?
Лаура вынула свой паспорт и раскрыла его.
– Ну и ну! – ахнула тезка. – Мы полные тезки, только годы рождения немного разнятся. Ну надо же, я словно сестру нашла! Давайте выпьем чаю с пирожными, тут неподалеку есть прекрасная кондитерская.
Вот так началась их дружба. У женщин оказалось много общего: обе не имели семей, не обзавелись детьми, жили в стесненных обстоятельствах, существовали на небольшую зарплату и увлекались рисованием. Правда, работали в разных направлениях. Лаура любила полотна Пикассо, Целкова, Кандинского и писала абстракции. Лора же любовно выписывала амурчиков, котяток, щенят, райских птичек, цветочки. Но, вот же странность, работы подруги не раздражали конструктора одежды. А еще Лора была сентиментальна, очень любила свою маму, носила в паспорте ее фотографию и обожала профессию учительницы.
– Дети – лучшее, что есть на свете, – говорила она, – работа в школе – самое благородное занятие. Я в юности хотела пойти учиться на художника, но мама отговорила, сказала: «Живописцы зависимые люди. Купят их картины – есть деньги. Не купят – нет грошей в кармане. И как жить? Лучше ступай в педагогический».
– И ты послушалась? – возмутилась Лаура, услышав впервые эти слова. – Почему не настояла на своем?
– Так мама посоветовала, – заморгала Лора. – И мне очень понравилось ребят учить. Сначала я преподавала химию, но недолго, аллергия началась, ушла
– Хорошенькое везение, – пробурчала Лаура. – По-моему, сомнительное удовольствие – чужих спиногрызов на ноги ставить.
Но, несмотря на разное отношение ко многим проблемам, Селезневы крепко сдружились. Лора заботилась о Лауре, и когда той удалили желчный пузырь, готовила подружке еду. Надо отметить, что кулинаркой Лора оказалась изумительной, могла соорудить волшебно вкусное блюдо из простой картошки.
Через полгода после операции Лауре дали бесплатную путевку в санаторий «Конский завод». Там она неожиданно обзавелась приятелями из числа отдыхающих – сблизилась с Маргаритой Друзь и Юрием Фофаном. Стихийно образовавшаяся компания обожала пешие прогулки, приятели обошли всю округу. Однажды Юрий Николаевич предложил:
– Местный парень, который ходит в санаторную библиотеку, его зовут Вадим, сказал, что в трех километрах отсюда есть историческое место, алтарь древних славян, сложенный из гигантских камней. Давайте сходим туда?
– Все юноши выдумщики, – отмахнулась Лаура, – такого наплетут, что уши вянут.
– Нет, Пряхов хороший паренек, – возразил Фофан. – Да вы, наверное, его видели, он всегда носит при себе еле живой от старости фотоаппарат.
– Аккуратненький мальчик в отглаженной рубашечке? – спросила Друзь. – Вежливый, всегда здоровается?
– Точно, – подтвердил Юрий. – Пряхов мечтает стать всемирно известным фотографом, окрестности знает, как свой двор, излазил их все, снимки делал. Вадик за небольшую сумму готов отвести нас к святилищу. Говорит, если очутиться у алтаря в тот момент, когда на него упадет первый луч солнца, и загадать желание, то оно непременно очень быстро исполнится.
– Я вас умоляю! – закатила глаза Лаура. – Сколько местный гид хочет за поход?
– По триста рублей с каждого и еще по пятьдесят, если мы захотим там сфотографироваться и получить по снимку на память.
– Недорого, – обрадовалась Друзь, – я пойду.
– Отлично, двинем в четыре утра, – засуетился Юрий Николаевич. – Надо взять с собой воду и бутерброды.
– Ой, как романтично! – захлопала в ладоши Маргарита. – Сто лет не бродила ночью по дорогам; последний раз, помнится, это было в пятом классе. Мы в деревне отдыхали, и я удрала с местными детьми на кладбище. А ты, Лаура, идешь?
– Никогда в таких забавах не участвовала, – призналась Селезнева, – отец не разрешал.
– Как здорово! – снова заликовала Друзь. – Значит, впервые отправишься. Тебе понравится, поверь!
И Селезнева, которая сначала хотела отказаться от похода, тоже согласилась на экскурсию.
Вадик не обманул. Он привел группу на вершину холма, где громоздилось сооружение из замшелых камней, рассказал байку о жертвоприношениях, а когда солнце стало подниматься, горячо зашептал:
– Скорее, скорее, задумывайте желание! Сейчас луч коснется верхнего камня, надо успеть!
Лаура поморщилась. И что ей загадать? Любви? Уже вроде поздно. Хорошей работы? Ее точно не найти. Здоровья? Новой благоустроенной квартиры? Вообще-то, конечно, обрыдло жить в тесноте, в коммуналке, не иметь ни своей ванной, ни кухни…