Том 1. Дживс и Вустер
Шрифт:
— Харольд? Так ты ничего не знаешь?
— О чем я не знаю? — Бинго позеленел. — Ничего я не знаю. Я пять минут, как приехал. Прилетел сюда прямо со станции. А что случилось?
Я ему все рассказал. Он уставился на меня невидящим взглядом, потом издал глухой стон, нетвердой походкой зашагал прочь и скрылся в толпе. Бедняга. Для него это страшный удар. Неудивительно, что он так расстроился.
Тут объявили о начале забега с яйцом, и я решил, что раз уж я тут, останусь и дождусь финиша. Не скажу, чтобы у меня были большие надежды. Малышка Пруденс — прекрасная собеседница, но что касается физических
Сквозь толпу я разглядел, что участницы благополучно стартовали. Бег возглавляла невысокая рыжая девчушка, за ней пристроилась веснушчатая блондинка, а третьей уверенно шла Сара Миллз. Наша кандидатка затерялась в толпе прочих участниц, далеко позади лидеров. Уже сейчас было ясно, кто победит. Грация и приобретенная за время долгих тренировок уверенность, с которой Сара Миллз держала ложку, говорили сами за себя. Она бежала в хорошем темпе, но яйцо ни разу не шелохнулось. Прирожденная бегунья с яйцом, ничего не скажешь.
И, как всегда, высокий класс взял свое. За тридцать ярдов до финишной ленточки рыжая бегунья зацепилась ногой за ногу и выронила яйцо. Веснушчатая блондинка мужественно боролась до последнего, но выдохлась на середине финишной прямой, Сара Миллз обошла ее и уверенно закончила бег, опередив соперницу на три корпуса. Блондинка финишировала второй. Громко сопящая барышня в голубой футболке отобрала призовое место у девочки в розовом с круглым, как блин, лицом. А протеже Дживса Пруденс Бакстер пришла не то пятой, не то шестой — я не разглядел.
После этого толпа повлекла меня к тому месту, где Хеппенстол готовился вручать призы победителям. Рядом со мной оказался Стеглз.
— Добрый день, старина, — сияя от радости, приветливо сказал он. — Похоже, у вас сегодня не слишком удачный день.
Я молча метнул на него презрительный взгляд. Впрочем, с него все, как с гуся вода.
— Всем крупным игрокам сегодня не повезло, — продолжал он. — Вот и бедняга Бинго продул кучу денег на беге с яйцом.
Я не собирался пускаться с ним в разговоры, но, услышав его последние слова, насторожился.
— Что значит «кучу денег»? — сказал я. — Мы… он же поставил какой-то пустяк.
— Для кого-то, может, и пустяк. По тридцать фунтов — на победу и на призовое место для Бакстер.
Мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног.
— Не может быть!
— Тридцать монет при выплате десять к одному. Я сперва подумал, что он что-то разнюхал, но, видимо, он просто свалял дурака. Забег закончился именно так, как мы и предполагали.
Я принялся складывать в уме и уже заканчивал подсчет убытков, понесенных нашим синдикатом, но тут раздался голос Хеппенстола. Пока он вручал призы в других видах программы, он был по-отечески ласков, но теперь в его голосе звучали боль и гнев. Он скорбно взирал на толпу.
— Теперь о состязаниях в беге с яйцом, — сказал он. — Как ни тяжело, но я вынужден исполнить свой долг. Мне стали известны некоторые обстоятельства, утаить которые я не вправе. Не будет преувеличением сказать, что я потрясен.
Он дал своим слушателям пять секунд, чтобы они поломали голову — чем именно он потрясен, и продолжил свою речь:
— Три года назад я был вынужден исключить из спортивной программы нашего
Он снова сделал паузу, чтобы справиться со своими чувствами.
— Не стану вдаваться в отвратительные подробности. Скажу лишь, что до начала состязаний один человек — это приезжий, состоящий в услужении у одного из гостей в усадьбе, я не стану называть его имя — предложил нескольким участницам забега по пять шиллингов с тем, чтобы они… э-э-э… закончили бег в определенной последовательности. Запоздалое чувство раскаяния заставило его в этом мне признаться, но было уже слишком поздно. Зло свершилось, и теперь пришла очередь возмездия. Нужно принять самые жесткие меры. Я должен проявить твердость. Сара Миллз, Джейн Паркер, Бесси Клей, и Рози Джукс — четыре участницы, которые первыми пересекли линию финиша — лишаются любительского статуса и дисквалифицируются, а эта прекрасная сумка для рукоделия, дар лорда Уикеммерсли, присуждается Пруденс Бакстер. Пруденс, шаг вперед!
Глава XV СТОЛИЧНЫЕ ШТУЧКИ
Я всегда говорил и сейчас повторю, что во многих отношениях Бинго Литтл — замечательный малый. Мы знакомы со школьной скамьи, и без него жизнь была бы гораздо скучнее. Когда мне хочется развлечься и приятно скоротать время, я предпочту его общество любому другому. Но при этом у него есть и кое-какие недостатки. Во-первых, он влюбляется во всех девушек, имевших неосторожность попасться ему на глаза. А во-вторых, влюбившись, трубит на весь свет о своих чувствах. Застенчивость и сдержанность свойственны Бинго в столь же малой степени, как сочинителям рекламных текстов.
Вот послушайте, какую телеграмму я получил от него в ноябре, примерно через месяц после возвращения из Твинг-Холла:
«Берти, старина, я наконец влюбился. Самая замечательная девушка на свете, Берти, старина. На этот раз все действительно серьезно, Берти. Приезжай немедленно и захвати Дживса. Послушай, ты знаешь табачный магазин на Бонд-Стрит слева, если идти к центру. Купи сотню их фирменных сигарет и пришли мне. У меня все вышли. Уверен, когда ты ее увидишь, ты согласишься: она самая замечательная девушка на свете. Обязательно привези Дживса. Не забудь сигареты.
Бинго».
Телеграмма была отправлена на твингской почте. Я представил, как эту жуткую ахинею, раскрыв рот, читает деревенская почтмейстерша, главная разносчица местных сплетен; не сомневаюсь, что она уже растрезвонила новость по всей округе. Посылать такую телеграмму с деревенской почты, все равно что нанять глашатая. Помню, мальчишкой я читал про рыцарей, викингов и всяких там менестрелей, которые без тени смущения вставали во время многолюдного пира и принимались распевать про то, как они обожают свою прекрасную и ненаглядную. Думаю, Бинго нужно было родиться в ту эпоху.