Том 1. Дживс и Вустер

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Вне всякого сомнения, — сказал я.

Меня нисколько не удивило, что Бинго вздумал посвятить Дживса в сугубо личную проблему. Я и сам бы в первую очередь подумал о Дживсе, если бы попал в какую-то переделку. Как я не раз имел возможность убедиться, у него всегда полно блестящих идей. Уж если кто может помочь бедняге Бинго, так это Дживс.

В тот же вечер я изложил ему суть проблемы.

— Дживс!

— Сэр?

— Вы сейчас ничем не заняты?

— Нет, сэр.

— Я имею в виду — я вас ни от чего не оторвал?

— Нет, сэр. Я взял себе за правило читать в это время суток какую-нибудь поучительную книгу, но если вам требуются

мои услуги, я вполне могу прервать это занятие или отложить его вовсе.

— Дело в том, что мне нужен ваш совет. Насчет мистера Литтла.

— Молодого Литтла, сэр, или старшего мистера Литтла, его дяди, проживающего на Паунсби-Гарденз?

Впечатление такое, что Дживс знает всё. Просто поразительно. Я дружу с Бинго, можно сказать, всю жизнь, но понятия не имею, где именно обитает его дядя.

— Откуда вы знаете, что он живет на Паунсби-Гарденз? — спросил я.

— Я в добрых отношениях с поварихой мистера Литтла-старшего, сэр. Точнее, у нас достигнуто взаимопонимание.

Признаюсь, я был потрясен. Мне и в голову не приходило, что Дживса занимают такие вещи.

— Вы хотите сказать… вы помолвлены?

— Можно сказать, что это равнозначно помолвке, сэр.

— Ну и ну!

— У нее выдающиеся кулинарные таланты, сэр, — сказал Дживс, словно считая себя обязанным оправдаться. — А что вы меня хотели спросить насчет мистера Литтла?

Я выложил ему все как есть.

— Вот так обстоят дела, Дживс, — сказал я. — Думаю, наш долг немного сплотиться и помочь Бинго положить этот шар в лузу. Расскажите мне о старом Литтле. Что он за гусь?

— Весьма своеобразная личность, сэр. Удалившись отдел, он сделался большим затворником и теперь по большей части предается радостям застолья.

— Короче говоря — обжирается, как свинья?

— Я бы не взял на себя смелость воспользоваться подобным определением, сэр. Скорее он из тех, кого принято называть гурманом. Очень трепетно относится к тому, что ест, и потому особенно высоко ценит искусство мисс Уотсон.

— Поварихи?

— Да, сэр.

— Тогда лучше всего запустить к нему Бинго сразу после хорошего ужина. Когда он будет в размягченном состоянии.

— Сложность в том, сэр, что в настоящее время мистер Литтл на диете в связи с сильным приступом подагры.

— Это может спутать нам карты.

— Вовсе нет, сэр. Я полагаю, что несчастье, случившееся со старшим мистером Литтлом, можно обратить на пользу вашему молодому другу. Не далее как вчера я разговаривал с камердинером мистера Литтла, и тот сообщил мне, что сейчас его основная обязанность — читать мистеру Литтлу вслух по вечерам. На вашем месте, сэр, я бы посоветовал молодому мистеру Литтлу начать самому читать своему дяде.

— Понимаю: операция «преданный племянник». Старикан тронут благородством юноши, верно?

— Отчасти так, сэр. Но в еще большей степени я рассчитываю на выбор литературы, которую будет читать своему дяде молодой мистер Литтл.

— Ну нет, тут особенно не разгуляешься. У Бинго симпатичная физиономия, но в литературе он дальше спортивного раздела в «Тайме» не пошел.

— Это препятствие можно преодолеть. Я был бы счастлив сам выбирать книги для чтения мистеру Литтлу. Возможно, мне следует несколько пояснить мою мысль.

— Признаться, пока я не уловил, в чем суть.

— Метод, который я беру на себя смелость вам предложить, называется в рекламном деле «методом прямого внедрения» и состоит во внушении какой-либо идеи путем многократного повторения. Вы, возможно, и сами сталкивались с действием этой системы.

— Ну да, это когда тебе все время талдычат, что то или иное мыло лучшее в мире, ты попадаешь под влияние, бросаешься в ближайшую лавку и покупаешь целую дюжину?

— Абсолютно верно, сэр. Тот же метод лежит в основе всех успешных пропагандистских кампаний, проводившихся во время последней войны. И мы смело можем им воспользоваться, чтобы изменить отношение дяди вашего друга к проблеме классовых различий. Если мистер Литтл-младший начнет изо дня в день читать своему дяде рассказы, повести и романы, в которых брак с особой более низкого социального положения считается не только возможным, но и достойным восхищения, я думаю, это подготовит мистера Литтла-старшего к восприятию известия о том, что его племянник собирается жениться на простой официантке.

— А разве есть такие книги? В газетах пишут только о тех, где супруги ненавидят друг дружку и спят и видят, как бы поскорее разбежаться в разные стороны.

— Да, сэр, существуют и другие книги, рецензенты редко удостаивают их вниманием, но широкая публика охотно читает. Вам никогда не попадалась в руки «Всё ради любви» Рози М. Бэнкс?

— Нет.

— А «Алая роза лета» того же автора?

— Нет, не попадалась.

— Моя тетя, сэр, является обладательницей полного собрания сочинений Рози М. Бэнкс. Мне не составляет никакого труда позаимствовать у нее их столько, сколько может потребоваться младшему мистеру Литтлу. Это очень легкое и увлекательное чтение.

— Что ж, пожалуй, стоит попробовать.

— Во всяком случае, я настоятельно рекомендовал бы этот метод, сэр.

— Значит, договорились. Завтра же чешите к тёте и тащите две-три штуки, да позабористее. Попытка — не пытка.

— Истинная правда, сэр.

Глава II СВАДЕБНЫЕ КОЛОКОЛА ОТМЕНЯЮТСЯ

Три дня спустя Бинго доложил, что Рози М. Бэнкс — именно то, что требуется, и несомненно годится для применения во всех воинских частях и соединениях. Старый Литтл сперва было взбрыкнул и попытался противиться смене литературной диеты — он, дескать, не большой любитель беллетристики и всю жизнь придерживался исключительно солидных периодических изданий; но Бинго сумел усыпить его бдительность и прочел ему первую главу «Всё ради любви» прежде, чем тот успел опомниться, и после этого книги мисс Бэнкс пошли «на ура». С тех пор они прочли «Алую розу лета», «Сумасбродку Мертл», «Фабричную девчонку» и добрались до середины «Сватовства лорда Стратморлика».

Все это Бинго сообщил мне охрипшим голосом, глотая гоголь-моголь на хересе. Он признался, что наш план, превосходный во всех отношениях, обладает одним недостатком: чтение вслух пагубно отражается на его здоровье, голосовые связки не выдерживают напряжения и начинают сдавать. Он смотрел в медицинской энциклопедии и по симптомам определил, что его болезнь называется «лекторский синдром». Но зато главное: дело явно шло на лад, и, кроме того, после вечерних чтений его всякий раз оставляли ужинать; а, как я понял с его слов, никакие, самые красноречивые рассказы не дают даже отдаленного представления о кулинарных шедеврах поварихи старого Литтла. Когда страдалец живописал кристальную прозрачность бульонов, на глазах у него стояли слезы. И то сказать — после того, как он несколько недель перебивался с коржика на газировку, любая нормальная пища должна была доставлять ему райское наслаждение.