В пустыне безбрежного МоряЯ остров нашел голубой,Где, арфе невидимой вторя,И ропщет и плачет прибой.Там есть позабытая вилла,И, точно видение, в нейГадает седая Сибилла,В мерцаньи неверных огней.И тот, кто взойдет на ступени,Пред Вещей преклонится ниц, —Увидить поблекшие тениЗнакомых исчезнувших лиц.И кто, преклоняясь, заметит,Как тускло змеятся огни,Тот взглядом сильней их засветит, —И вспомнит погибшие дни.И жадным впиваяся взоромВ черты бестелесных теней,Внимая беззвучным укорам,Что бури громовой слышней, —Он вскрикнет, и кинется страстноТуда, где былая стезя…Но тени пройдут безучастно,И с ними обняться — нельзя.
Первая любовь
В царстве света, в царстве тени, бурных снов и тихой лени,В царстве счастия земного и небесной красоты,Я всем сердцем отдавался чарам тайных откровений,Я рвался душой в пределы недоступной высоты,Для меня блистало Солнце в дни весенних упоений,Пели птицы, навевая лучезарные мечты,И акации густые и душистые сирениНадо мною наклоняли белоснежные цветы.Точно сказочные змеи, бесконечные аллеиИзвивались и сплетались в этой ласковой стране,Эльфы светлые скликались, и толпой скользили феи,И водили хороводы при сверкающей Луне,И с улыбкою богини, с нежным профилем камеи,Чья-то тень ко мне бесшумно наклонялась в полусне,И зардевшиеся розы и стыдливые лилеиНашу страсть благословляли в полуночной тишине.
Ночь
Скоро на небе Месяц проглянет.Листья застыли. Время уснуть.Ночь пронесется. Утро настанет.Снова забота сдавит нам грудь.Птички замолкли. Друг бесприютный,Птички заснули, — что ж ты не спишь?Сердцем отдайся грезе минутной.В Небе глубоком звездная тишь.Скоро двурогий Месяц засветит.Слышишь, как дышит, шепчет сирень?Сумрак полночный мыслям ответит.Тьма нас ласкает. Кончился день.Что же ты плачешь? Видишь — мы рядом.Будем друг друга тихо любить.Что же ты смотришь горестным взглядом?Или не можешь полдень забыть?Все, что смущало, все, чем обманут,Встало волною, плещется в грудь.Звезды светить нам дважды не станут.Ночь убывает. Снов не вернуть.Серая чайка плачет над морем.В Небе свинцовом тусклая мгла.Ах, не расстаться с тягостным горем!Где же мы были? Ночь уж прошла.
Баюшки-баю
Спи, моя печальная,Спи, многострадальная,Грустная, стыдливая,Вечно молчаливаяЯ тебе споюБаюшки-баюС радостью свиданияК нам идут страдания,Лучше отречение,Скорбь, самозабвениеСчастия не жди,В сердце не гляди.В жизни кто оглянется,Тот во всем обманется,Лучше безрассуднымиЖить мечтами чудными.Жизнь проспать своюБаюшки-баюГде-то море пенится,И оно изменится,Утомится шумное,Шумное, безумное.Будет под ЛунойЧуть дышать волнойСпи же, спи, печальная,Спи, многострадальная,Грустная, стыдливая,Птичка боязливая.Я тебе поюБаюшки-баю.
«Не могу я забыть неотступный укор…»
Не могу я забыть неотступный укор,Что застыл в глубине неподвижных очей,Они повсюду со мной, этот мертвенный взор,И в сиянии дня, и в молчаньи ночей.Всюду вижу ее, хоть ее уже нет,С кем когда-то восторг и страданье делил,Ту, в чьем сердце всегда находил я ответ,Ту, кого я ласкал, и, лаская, убил.Сколько раз я внимал рокотанью морей,Сколько раз уходил в безмятежие гор,Но во мраке ночном и в сияньи лучейПред собой я встречал укоризненный взор.Всюду вижу как сон — запрокинутый труп,Он молчит, он живет выраженьем лица,И усмешкой немой исказившихся губОн со мной говорит говорит — без конца.
«День за днем ускользает несмело…»
День за днем ускользает несмело,Ночи стелют свой черный покровСнова полночь немая приспела,Слышен бой колокольных часов.Гулкий звон разрастается, стонет,Заунывным призывом звучит,И в застывшем безмолвии тонет, —И пустынная полночь молчит.Медный говор так долго тянулся,Что, казалось, не будет конца.И как будто вдали улыбнулсяМилый очерк родного лица.И забылся весь ужас изгнанья,Засветился родимый очаг…Но мгновенно настало молчанье,Неоглядный раскинулся мрак.Дверь открылась и, снова замкнулась,Луч блеснул, и его не видать, —И бессильно в груди шевельнулосьТо, чему не бывать, не бывать.
«Мы шли в золотистом тумане…»
Мы шли в золотистом тумане,И выйти на свет не могли,Тонули в немом Океане,Как тонут во мгле корабли.Нам снились видения Рая,Чужие леса и луга,И прочь от родимого краяИные влекли берега.Стремясь ускользающим взглядомК пределам безвестной земли,Дышали с тобою мы рядом,Но был я как будто вдали.И лгали нам ветры и тучи,Смеялись извивы волны,И были так странно певучиБеззвучные смутные сны.И мы бесконечно тонули,Стремяся от влаги к земле —И звезды печально шепнули,Что мы утонули во мгле.
Оазис
Ты была как оазис в пустыне,Ты мерцала стыдливой звездой,Ты Луною зажглась золотой,И тебе, недоступной богине,Отдавал я мечту за мечтой.Я решился в желании смеломПо кремнистой дороге идтиИ не медлить нигде на пути,Ты казалась мне высшим пределом,За который нельзя перейти.И потом… О, какое мученье!К недоступному доступ найден.Я как жалкий ребенок смущен.Где любовь, где восторг упоенья?Все прошло, ускользнуло, как сон.Я мечты отдавал не богине,Ты все, ты — земля на земле,Я один в удушающей мгле.Я очнулся в бесплодной пустыне,Я проснулся на жесткой скале.
«Колеблются стебли зеленой долины…»
Колеблются стебли зеленой долины,Их красит цветов разноцветный убор.А справа и слева дымятся вершины,Дымятся вершины торжественных гор.Я бросил свой дом, он исчез за горами,Оставил навеки родную семью.Под Небом глубоким с его облаками,Меж гор многоснежных, в раздумьи стою.Я жду, чтобы брызнули краски рассвета,Чтоб легкий от гор удалился дымок.Но в сердце напрасно ищу я ответа,Где Запад и Север, где Юг и Восток.Я жду. Все воздушней оттенки Лазури.Над сонной долиной — немой полусвет.Бледнеют обрывки умолкнувшей бури.И вот загорается где-то рассвет.Блеснули цветы пробужденной долины.В небесном пространстве заискрился день.Но с левой горы, с недоступной вершины,Легла на меня исполинская тень.Я стал удаляться от тени угрюмой,Но тень, вырастая, скользила за мной.Долина блистала смеющейся думой,А я был преследуем тьмою ночной.И вспыхнул закат перламутрово-алый,За горы склонялся задумчивый день,До новой горы доходил я, усталый,И с правой горы опрокинулась тень.И тени слились. И заря догорела.И горы окутались в сумрак ночной.С вершины к вершине, протяжно, несмело,Пророчества духов неслись надо мной.
«В молчаньи забывшейся ночи…»
В молчаньи забывшейся ночиУснул я при бледной Луне,И странно-знакомые очиВо сне наклонялись ко мне.И странно-печальные речиЯ слышал смущенной душой,И знал, что дождался я встречиС родной, отдаленно-чужой.И вот белоснежные крыльяРастут и дрожат в полусне,И плавно, легко, без усилья,Мы близимся к бледной Луне.И чье-то остывшее телоВнизу разглядеть я хочу.Но нет для бессмертья предела,Я выше, все выше лечу!