Том 1. Стихотворения

Бунин Иван Алексеевич

Ночь на пароходе в Касп. море.

Июнь 1904 г.

«Весна, и ночь, и трепет звезд…» ^*

Весна, и ночь, и трепет звезд, И свежесть трав лесной долины. Над тишиной уснувших гнезд Склонились темные вершины. Гляжу в прозрачный сумрак их, Дышу весной — и предо мною Какой-то тайной неземною Вся ночь раскрыта в этот миг. И эта тайна — откровенье, Моя

душа и жизнь моя, — В ночном потоке бытия Звезды падучей отраженье.

<1904>

При свече ^*

Голубое основанье, Золотое острие… Вспоминаю зимний вечер, Детство раннее мое. Заслонив свечу рукою, Снова вижу, как во мне Жизнь руби новою кровью Нежно светит на огне. Голубое основанье, Золотое острие… Сердцем помню только детство: Все другое — не мое.

<VIII.06>

Звезда морей ^*

Я в бездне был, я жил кошмаром, Скитаясь по волнам три дня. Порой закат пылал пожаром — И красный бред томил меня. Порой слепила тьма немая — И я качался в искрах звезд, Качался в бездне, обнимая Обломок реи, точно крест. Вдруг — словно пламя на закате… Ужели смерть? — Но на волне Звезда Морей в огне и злате Восстала — и предстала мне. И ниц упал я, ослепленный, Восторгом жизни потрясен — И чей-то голос отдаленный Прорезал мрак: «Спасен! спасен!»

<1906>

«Что молодость! Я часто на охоту…» ^*

Что молодость! Я часто на охоту Весною езжу к Дальнему Болоту, Откинувшись в покойный тарантас, А Фокс сидит у ног моих — и глаз Не отрывает, бедный, от дороги, Скулит, дрожит от радостной тревоги И рвется в степь, глотая пыль колес… Что молодость! Горячий, глупый пес!

30. VI.07

«Жгли на кострах за пап и за чертей…» ^*

Жгли на кострах за пап и за чертей, Живьем бросали в олово и серу За ад и рай, безверие и веру, За исчисленье солнечных путей. И что ж! Чертей не пламя утешает, Не то, что злей ехидны человек, А то, что гроб сожженных в прошлый век, Он в нынешнем цветами украшает.

2. VII.07

«Идет тяжелый гул по липам…» ^*

Идет тяжелый гул по липам. Пришел, дохнул, как в море вал, Согнул верхушки с тонким скрипом И сор

в кустах заволновал. Но нет, ты, ветер, тут бессилен: Тут нужен бешеный норд-ост, Чтоб из запутанных извилин, Из сучьев вырвать шапки гнезд. И буря будет. И вороны, Кружась, кричат, что мир погиб, Что гнезда их — венцы, короны И украшения для лип.

10. VII.1907

Глотово

Клад ^*

Все, что хранит следы давно забытых, Давно умерших, — будет жить века. В могильных кладах, древними зарытых, Поет полночная тоска. Степные звезды помнят, как светили Тем, что теперь в сырой земле лежат… Не Смерть страшна, а то, что на могиле Смерть стережет певучий клад.

<1908>

Сталь ^*

Бью звонкой сталью по кремню, Сухие искры рассыпая. Грозит, мигает ночь слепая, Но я себе не изменю. Он гаснет, слишком сгнивший трут, Но ты секи, секи огнивом: Будь в заблуждении счастливом, Что эти искры не умрут. Придет, настанет ли мой день? Но блещет свет над мертвой гнилью, Сталь золотою сыплет пылью, И крепок звонкий мой кремень.

<1909>

В арабской деревне ^*

Если ночью лечь на теплой крыше, Старой пальмы путаный вихор Зачернеет в небе, станет выше, По звездам раскинет свой узор. А посмотришь в сторону Синая, Под луну, к востоку — там всегда Даль пустыни, тонне золотая На песках разлитая вода. Сладкие мечты даешь ты, боже! Кто не думал, глядя в лунный свет, Что тайком придет к нему на ложе Девушка четырнадцати лет!

2. IX.15

Глотово

«Лик прекрасный и бескровный…» ^*

Лик прекрасный и бескровный, Смоляная борода, Взор архангельский, церковный, Вязь тюрбана в три ряда. Плечи круты и покаты, Вышит золотом халат, — Точно старые дукаты На шелку его лежат. Шалью, ярко расцвеченной, Подпоясан ладный стан, На ноге сухой, точеной Малахитовый сафьян. Наклоняясь вместе с баркой, На корме сидит весь день. А жена в каюте жаркой С черной нянькой делит лень. Он глядит на белый парус Да читает суры вслух, А жена сквозь тонкий гарус С потных губ сдувает мух.