Том 1. Стихотворения

Бунин Иван Алексеевич

28. VIII.22

Вход в Иерусалим ^*

«Осанна! Осанна! Гряди Во имя господне!» И с яростным хрипом в груди, С огнем преисподней В сверкающих гнойных глазах, Вздувая все жилы на шее, Вопя все грознее, Калека кидается в прах На колени, Пробившись сквозь шумный народ, Ощеривши рот, Щербатый и в пене, И руки раскинув с мольбой — О мщенье, о мщенье, О пире кровавом для всех обойденных судьбой — И ты, всеблагой, Свете

тихий вечерний, Ты грядешь посреди обманувшейся черни, Преклоняя свой горестный взор, Ты вступаешь на кротком осляти В роковые врата — на позор, На пропятье!

29. VIII.22

«В гелиотроповом свете молний летучих…» ^*

В гелиотроповом свете молний летучих В небесах раскрывались дымные тучи, На косогоре далеком — призрак дубравы, В мокром лугу перед домом — белые травы. Молнии мраком топило, с грохотом грома Ливень свергался на крышу полночного дома — И металлически страшно, в дикой печали, Гуси из мрака кричали.

30. VIII.22

Пантера ^*

Черна, как копь, где солнце, где алмаз. Брезгливый взгляд полузакрытых глаз Томится, пьян, мерцает то угрозой, То роковой и неотступной грезой. Томят, пьянят короткие круги, Размеренно-неслышные шаги,— Вот в царственном презрении ложится И вновь в себя, в свой жаркий сон глядится. Сощурившись, глаза отводит прочь, Как бы слепит их этот сон и ночь, Где черных копей знойное горнило, Где жгучих солнц алмазная могила.

9. IX.22

1885 год ^*

Была весна, и жизнь была легка. Зияла адом свежая могила, Но жизнь была легка, как облака, Как тот дымок, что веял из кадила. Земля, как зацветающая новь, Блаженная, лежала предо мною — И первый стих и первая любовь Пришли ко мне с могилой и весною. И это ты, простой степной цветок, Забытый мной, отцветший и безвестный, На утре дней моих попрала смерть, как бог, И увела в мир вечный и чудесный!

9. IX.22

Петух на церковном кресте ^*

Плывет, течет, бежит ладьей, И как высоко над землей! Назад идет весь небосвод, А он вперед — и все поет. Поет о том, что мы живем, Что мы умрем, что день за днем Идут года, текут века — Вот как река, как облака. Поет о том, что все обман, Что лишь на миг судьбою дан И отчий дом, и милый друг, И круг детей, и внуков круг, Что вечен только мертвых сон, Да божий храм, да крест, да он.

12. IX.22

Амбуаз

Встреча ^*

Ты на плече, рукою обнаженной, От зноя темной и худой, Несешь кувшин из глины обожженной, Наполненный тяжелою водой. С нагих холмов, где стелются сухие Седые злаки и полынь, Глядишь

в простор пустынной Кумании, В морскую вечереющую синь. Все та же ты, как в сказочные годы! Все те же губы, тот же взгляд, Исполненный и рабства и свободы, Умерший на земле уже стократ. Все тот же зной и дикий запах лука В телесном запахе твоем, И та же мучит сладостная мука,— Бесплодное томление о нем. Через века найду в пустой могиле Твой крест серебряный, и вновь, Вновь оживет мечта о древней были, Моя неутоленная любовь, И будет вновь в морской вечерней сини, В ее задумчивой дали, Все тот же зов, печаль времен, пустыни И красота полуденной земли.

12. X.22

«Уж как на море, на море…» ^*

Уж как на море, на море, На синем камени, Нагая краса сидит, Белые ноги в волне студит, Зазывает с пути корабельщиков: «Корабельщики, корабельщики! Что вы по свету ходите, Понапрасну ищете Самоцветного яхонта-жемчуга? Есть одна в море жемчужина — Моя нагая краса, Уста жаркие, Груди холодные, Ноги легкие, Лядвии тяжелые! Есть одна утеха не постылая — На руке моей спать-почивать, Слушать песни мои унывные!» Корабельщики плывут, не слушают, А на сердце тоска-печаль, На глазах слезы горючие. Ту тоску не заспать, не забыть Ни в пути, ни в пристани, Не отдумать довеку.

10. V.23

«Опять холодные седые небеса…» ^*

«Опять холодные седые небеса, Пустынные поля, набитые дороги, На рыжие ковры похожие леса, И тройка у крыльца, и слуги на пороге…» — Ах, старая наивная тетрадь! Как смел я в те года гневить печалью бога? Уж больше не писать мне этого «опять» Перед счастливою осеннею дорогой!

7. VI.23

«Одно лишь небо, светлое, ночное…» ^*

Одно лишь небо, светлое, ночное, Да ясный круг луны Глядит всю ночь в отверстие пустое, В руину сей стены. А по ночам тут жутко и тревожно, Ночные корабли Свой держат путь с молитвой осторожной Далеко от земли. Свежо тут дует ветер из простора Сарматских диких мест, И буйный шум, подобный шуму бора, Всю ночь стоит окрест: То Понт кипит, в песках могилы роет, Ярится при луне — И волосы утопленников моет, Влача их по волне.

10. VI.23

Древний образ ^*

Она стоит в серебряном венце, С закрытыми глазами. Ни кровинки Нет в голубом младенческом лице, И ручки — как иссохшие тростинки. За нею кипарисы на холмах, Небесный град, лепящийся к утесу, Под ним же Смерть: на корточках, впотьмах, Оскалив череп, точит косу. Но ангелы ликуют в вышине: Бессильны, Смерть, твои угрозы! И облака в предутреннем огне Цветут и округляются, как розы.