Том 11. Монти Бодкин и другие
Шрифт:
— Вы все сказали так, — утешил Джеф, — но, боюсь, одними словами не обойтись. Простите.
Он резко упал вперед и ударил Мыльного головой под колени. Мыльный, хоть и видел движение Джефа, ожидал, что удар придется гораздо выше, и пошатнулся. Джеф обхватил его руками за ноги. Мыльный потерял равновесие и упал. Грянул выстрел, и два сильных мужчины в обнимку покатились по ковру.
При виде этого кровь у лорда Аффенхема всколыхнулась. Он вздрогнул, как старый боевой конь. Немало воды утекло с тех пор, как он вот так же катался по ковру — в 1912-м или, даже скорей,
Единственное, что мешало ему ринуться в гущу сражения, это банка, которую он по-прежнему держал в руках. Он как раз гадал, как от нее избавиться, когда уголком глаза приметил рядом женскую фигурку.
— Подержи, дорогая, — сказал он, отдавая банку.
Что касается намерений, это было вполне здраво. Нельзя по-настоящему участвовать в потасовке, если руки у тебя заняты. Увы, он не всмотрелся как следует в свою помощницу, иначе непременно увидел бы, что это вовсе не его племянница Энн, но бывшая милая маленькая подружка, Долли Моллой.
Она вбежала в гостиную на звук выстрела. Заперев дверь подвала за миссис Корк и Юстэсом Трампером, Долли поспешила в гараж, завела двухместный автомобиль миссис Корк и вывела его на дорогу. Здесь она собиралась ждать Мыльного, но пистолетный выстрел изменил ее планы. Инспектор Первис всегда мчался на выстрелы в ночи; помчалась и Долли.
В тот миг, когда она показалась в дверях, Мыльный удачным движением ноги ослабил хватку противника и вскочил, однако Долли видела, что дела его плохи. Продажа акций несуществующих нефтяных скважин — занятие прибыльное, но не способствующее росту мускулатуры; лишь две рюмки бренди да паника позволили Мыльному освободиться от более молодого и спортивного бойца. Второй атаки ему было не выдержать.
Так же не вызывало сомнений, что вторая атака вот-вот последует. Джеф тоже стоял на ногах и явно примерялся, как бы двинуть Мыльного в челюсть, поэтому Долли без колебаний пустила в ход весь свой женский потенциал. Она двумя руками подняла банку и со всей силы обрушила Джефу на голову.
Банка эта была большая, увесистая, не банка даже, а маленькая бочечка, выточенная из камня и украшенная университетским гербом. Лорд Аффенхем купил ее в Кембридже в первый год обучения; то, что она до сих пор не разбилась, свидетельствовало о ее прочности.
Со своей стороны, Долли, несмотря на хрупкое сложение, была куда сильней, чем могло показаться. Она обладала крепкими руками и отличной сноровкой. Одного удара или хлопка, как выразился бы Эрнест Пеннифадер, хватило с избытком. Глаза у Джефа закатились, колени подогнулись, он осел на пол.
Энн с душераздирающем воплем кинулась вперед и упала на его останки.
— Джеф! — вскричала она. — Ой, Джеф, милый!
Все это может показаться странным, учитывая ее неоднократно высказываемую неприязнь к упомянутому молодому человеку, — скорее, от нее следовало ожидать возгласа «Браво!» или взрыва аплодисментов. Однако психологам хорошо известно, что в критические минуты женские чувства подвержены разительным переменам.
Правда, Джеф не так уж сильно истекал кровью, поскольку ему всего лишь ссадило кожу гербом аффенхемовской Альма Матер, но довольно было и этого. Энн поняла, что любит его и будет любить всегда (если, конечно, он выживет), и что Джеф вовсе не отброс общества, как она ошибочно полагала, но, напротив, цвет человечества.
— Ой, Джеф, — шептала она.
— Его зовут Уолтер, — поправил лорд Аффенхем. — Хотя нет, черт возьми, ты права. Того гляди, забуду собственное имя.
Он повернулся и укоризненно взглянул на Долли, которая поднимала пистолет, выпавший в схватке из рук ее мужа.
— Эй! — сказал лорд Аффенхем.
Долли не могла уделить ему должного внимания. Она хлопотала вокруг Мыльного, который, прислонясь к двери, медленно приходил в себя.
— Как ты, пупсик?
— Сейчас отдышусь.
— Вот и славно. Стекляшки добыл?
— Они в банке.
— Как, в банке?
— В банке, киска, которую ты держись в руках. Старый пень сказал.
— Если «старый пень» относится ко мне, — оскорбился лорд Аффенхем, — то я отвечу на это, грязный ты фесвитянин…
Долли подняла руку.
— Минуточку, папаша. — Она снова повернулась к Мыльному. — Двигай в машину, пупсик, и заводи мотор. Надо слинять, пока Шимп не очухался. Я за тобой. Машина на дороге, отсюда сразу направо. Банку возьми с собой.
— Ладно, солнышко, — покорно отвечал мистер Моллой, исчезая в двери.
— Теперь, папаша, — быстро сказала миссис Моллой, — я слушаю. Чего вам?
Лорд Аффенхем вытаращил глаза.
— Чего мне? Чего мне? Понимаете ли вы, что весь мой капитал, до последнего пенса — в банке, которую унес этот обормот, ваш муж?
Долли задумчиво покусала пистолет. Она, похоже, искренне огорчилась.
— Сурово выходит, — согласилась она. — Не хочется оставлять вас ни с чем, папаша. Ладно. Кинем вам двадцать пять.
— Чего-чего?
— Отстегнем двадцать пять процентов. Учтите, это только для вас, ни для кого другого я бы этого не сделала, но вы — славный дед и своим портвейном спасли меня от смерти. Ну как? Идет?
Энн подняла голову. Лицо ее было искажено.
— Мне кажется, он умер, — шепнула она.
— Не думаю, — сказала Долли,
На лице лорда Аффенхема проступило некоторое упрямство.
— Не перебивай, дорогая. Мы говорим о деле. Двадцать пять процентов?..
— И учтите, это еще не железно. Все зависит от того, сумеем ли мы отвязаться от Шимпа.
— Двадцать пять процентов? Сознаете ли вы, что все состояние моей племянницы тоже в этой банке?
— Вот как?
— До последнего паршивого пенса. Их доверили мне под мою ответственность. Я должен буду восполнить ее потерю. Понимаете, что это значит? Это значит, что мне придется жениться на миссис Корк.