Том 13. Пуля дум-дум

Браун Картер

— Тебе очень идет этот наряд, — не удержался я от комплимента. — Настоящее событие, честно. Я никогда еще не видел тебя в таком изобилии одежды.

Она пододвинула мне стакан.

— Попробуй, это «Манхэттен», — слегка расстроенно сказала она.

— Есть повод для торжества? — поинтересовался я, поднимая бокал.

— Может быть. — Она мимолетно улыбнулась. — Для меня — это праздник. Для тебя — не знаю.

— Так расскажи мне.

— Я праздную твое возвращение, — мечтательно проговорила она. — Почему-то мне казалось, что ты не вернешься. Я хочу сказать, что

ситуация представляется мне необычной. Если я ложусь в постель с парнем, то обычно это первый и последний раз, когда я его вижу. А вообще, откровенно говоря, я сомневаюсь в самой себе. Как тебе кажется, не начало ли это прекрасных отношений, которые продлятся по крайней мере целый месяц?

— Я пока еще об этом не задумывался, — честно признался я. — Как твои кости?

— Все еще болят, — ответила она. — Совсем немного. Достаточно для того, чтобы напомнить мне о прошлой ночи. Это было прекрасно, Эл. Я подумала, что тебе следует знать об этом. Прекрасные отношения — это что-то такое, к чему я пока еще не готова. Не надолго, во всяком случае.

— А замужество?

Я попробовал напиток, который она для меня приготовила, и поспешил поставить бокал. Явно не «Манхэттен», это я знал точно. Я не пытался установить по вкусу, что это могло быть, — вкус напитка открывал слишком широкие возможности для фантазии.

— Что за день у тебя сегодня? — спросил я.

Она небрежно пожала плечами.

— Просто день, — ответила она. — Ничего особенного. Твой партнер приехал навестить нас.

— Ты имеешь в виду сержанта Полника? — удивился я. — Он сейчас здесь?

Селест покачала головой:

— Я его не видела с одиннадцати часов утра.

Ее слова немного встревожили меня.

— А ты не знаешь, куда он ушел?

— О, конечно. — Она кивнула. — В горы на руках своей возлюбленной.

— Антонии? — Я чуть не подпрыгнул от изумления. — Ты хочешь сказать, что она взяла его с собой в горы?

— В горы и далеко за горы, — уточнила Селест спокойно.

— И они еще не возвратились?

— Я же тебе сказала. Я их не видела. — Она посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнул холодок. — Кажется, ты сегодня нервничаешь.

— Я волнуюсь за Полника, — объяснил я.

— Оттого, что ты волнуешься за него, — нежно сказала она, — и я могу начать волноваться за тебя. Впрочем, сейчас мне не придется тревожиться — по крайней мере до тех пор, пока мои кости не перестанут болеть.

Как раз в тот момент зашуршала штора и в комнату тяжело ввалился Полник, живой и невредимый, как сама жизнь, с широкой, жирной ухмылкой на лице, которое казалось омерзительнее обычного.

— Привет, лейтенант, — гаркнул он, тяжело топая к нам навстречу. — Как дела?

— Я как раз собирался задать тебе этот вопрос, — сказал я хмуро. — Как тебе удалось вырваться из рук своей возлюбленной?

— Ох, лейтенант, — загоготал он, — это было замечательно. Антония — большой ребенок. Мы побродили по деревьям некоторое время…

Я поморщился.

— Под деревьями, сержант.

— Вы шутите, лейтенант? Антония — под деревьями?

— Ну ладно, ладно, — неохотно согласился я. — Может, ты и прав.

— Поначалу

она действовала мне на нервы, — скромно признался он. — Я хочу сказать, девушка и все такое, а какая силища! Поверьте, несмотря на внешний облик, она всего лишь ребенок, лейтенант, маленький ребенок. Крупное тело — да, но ее ум! — Он неловко потоптался на месте. — Ее ум просто не повзрослел, если вы понимаете, что я хочу сказать. Сначала она мне казалась какой-то жуткой людоедкой, но все, что ей нужно, — это человек, о котором можно похлопотать — будто поиграть в куклы. Удивительный большой ребенок, вот и все.

— Вы правы, сержант, — согласилась Селест с самым серьезным видом. — У Антонии ум ребенка, который заперт в теле великанши. В детском энтузиазме она порой забывает о своей силе, но у нее нет никаких плохих побуждений. Она на самом деле милая, добрая и невинная.

— Сейчас, когда вы прибыли сюда, лейтенант, — сказал Полник, — я, надеюсь, могу возвращаться в город, да?

— Шериф… — начал было я.

— У меня сегодня выдающийся вечер! — радостно сообщил он. — День рождения моей старушки, и я подготовил грандиозную вечеринку, о которой она ничего не знает! — Он сиял от восторга. — К нам сегодня сойдется весь квартал!

— Звучит грандиозно, — согласился я.

— Так, значит, вы не против, лейтенант?

— Разумеется, — усмехнулся я. — Передай мои поздравления своей старушке!

Я смотрел ему вслед, пока его широкая спина не скрылась в коридоре за шуршащей занавеской. Потом, вздохнув, поднял свой бокал.

— Может, это я волнуюсь за тебя, — размышляла вслух Селест. — Похоже, ты очень расстроился из-за того, что сержант ушел!

— Может быть, и расстроился, — искренне ответил я. — Или скоро расстроюсь.

Глава 11

Теперь Антония предстала передо мной в новом свете. Я внимательно наблюдал за ней во время обеда и понял: все, что о ней рассказывала Селест, — абсолютная правда. В принципе она была ребенком, которого лишили свободы, заключив в тело, которое во много раз переросло ее замедленное детское развитие. И как только я это понял, я успокоился и перестал дергаться при виде женщины, которая могла показаться агрессивной.

Похоже, в доме ничего не изменилось с прошлой ночи. Поп Ливви, как всегда, был очень любезен; Бруно Брек, как обычно, был очень любезен; и хотя Себастьян на этот раз все-таки уселся со всеми за обеденный стол, за все время он проронил не больше двух слов.

Поскольку я сдержал свое обещание и прислал Полника, Антония — если так можно сказать о великанше, — суетилась вокруг меня, подавая гигантские порции. Я невольно задумался над тем, что могло бы с ней случиться после смерти отца, если бы Поп Ливви не привез ее в свой дом и не окружил заботой. Отсюда возникло и другое предположение: по-видимому, ему за хлопоты еще причитается — Антония вряд ли сумела бы расплатиться с ним. Выходит, кто-то другой оплачивает счет?

— Лейтенант? — Резкий, неприятный голос Бруно вывел меня из задумчивости. — Мы все сгораем от любопытства! Как движется расследование? Вы еще не поймали убийцу?