Том 13. Пуля дум-дум
Шрифт:
Он неторопливо направился к стойке с оружием, выбрал длинноствольное ружье 32-го калибра, потом вернулся к тому месту, где я сидел, и грациозно поклонился.
— Лейтенант!
— Мне выпала большая честь наблюдать, как лучший в мире снайпер лично мне демонстрирует свое мастерство! — сказал я, стараясь не переборщить по части любезностей. Затем я удобно устроился, приготовившись к представлению, и решительно настроился на то, что не позволю шевельнуться ни одному мускулу лица, даже если вдруг он промажет по всем
Следующие тридцать минут я сидел, почти не шевельнувшись, и наблюдал виртуозное мастерство; такой уровень, насколько я мог судить, сумели бы продемонстрировать еще лишь несколько человек во всей стране. Себастьян проделывал самые разнообразные трюки, используемые в стрельбе, разве что пуля, которую он только что выпустил, не летела обратно в дуло. Он стрелял из всех возможных положений: через плечо, между ногами, лежа на спине, когда мишень находилась непосредственно за головой, и, наконец, опять через плечо, но уже без помощи зеркальца и с завязанными глазами.
Я долго от души поздравлял его, а он жадно глотал каждое лестное слово, будто изголодался за пятнадцать лет, и я подумал, что в некотором смысле так оно и было.
— Вы — идеальный зритель, лейтенант, — искренне поблагодарил он. — Было очень приятно выступать перед вами.
— А вы продемонстрировали удивительное шоу, Себастьян, — не остался я в долгу. — Я вам очень благодарен. — Зная, что если не прекратить велеречивый обмен любезностями, то он затянется до бесконечности, я задал ему первый вопрос, пришедший мне в голову: — Какой трюк в стрельбе считается самым сложным?
— Ах! — Его зубы сатанински сверкнули, потом он снова погладил свою бородку и улыбнулся мне с пониманием. — А вы как считаете, лейтенант?
Я задумался.
— Поймать пулю зубами, я так думаю.
— И что? — Его усмешка сделалась шире.
— Или подобный трюк всегда подстроенный — ловкость рук и никакого мошенничества?
— Очень часто это обычное жульничество, лейтенант, — ответил Себастьян с доверительной серьезностью. — Но и такое можно сотворить, хотя и немногим это дано. — Он замолчал, стараясь, чтобы до меня дошло сказанное. — Этот трюк считается вторым по сложности, если он выполняется часто.
— А какой тогда считается самым сложным? — Я намеренно подыгрывал ему.
Он легко вошел в роль Джекила — Хайда, а вышел из нее опять Таинственным Человеком.
— Боюсь, что на какое-то время это должно остаться моим секретом, лейтенант, — ответил он учтиво. — Помните, что я вам говорил о поисках абсолютного совершенства? В этом-то и заключается ответ на ваш вопрос!
Я понял, что на этом он просто закрыл тему.
Мы перешли из подвала к чудовищному бару в гостиной и устроились там, чтобы выпить перед обедом.
— Когда вы — ах! — ушли со сцены в пятьдесят девятом году, — попробовал я вернуться к разговору, — тогда вы и приехали
— Да, — ответил он. — В первый раз.
— И с тех пор живете здесь?
— Время от времени. — Похоже, тема и впрямь ему наскучила. — Человеку необходимо отключаться от своей работы, по крайней мере изредка, лейтенант. Я понял, что постоянное стремление к совершенству изнуряет, если бьешься над ним больше положенного.
— Мне нравится, как Поп Ливви тут все обустроил, — пробурчал я. — А Бруно Брек? Тоже живет здесь постоянно?
— Как и я, только время от времени, но мы всегда возвращаемся к Попу. Бруно мне как брат, а может, и больше.
— Антония тоже приезжает и уезжает?
Себастьян неспешно покачал головой:
— Антония всегда здесь. Так для нее намного лучше — мир за пределами дома может оказаться слишком жестоким для таких людей, как она. Единственное, что у нее есть, — ее огромная сила, вы меня понимаете, лейтенант?
И этого недостаточно, чтобы выжить в жестокой реальности хищного мира.
— Мне кажется, вы правы, — согласился я. — Остается одна Селест.
— Она живет здесь всего три месяца, — кратко пояснил он. — Приехала сюда впервые, и не думаю, что задержится надолго — молодость чересчур нетерпелива!
— Да, пожалуй, — согласился я в который уж раз за последний час. — Куда вы отправляетесь, когда надумаете отдохнуть и уехать на время из дома?
Он пожал плечами и этим отдаленно напомнил международного плейбоя, считающего весь мир скучным, потому что он колесит по свету в компании людей, которые ему до смерти надоели дома.
— Мне нравится Рио, — неохотно признался он. — В Париже замечательно, если не задерживаешься там надолго. Достоинства Таити переоценивают. Я всегда стараюсь отыскать какое-нибудь новое место, неординарное и увлекательное — в разумных пределах.
Резкий неожиданный смех заставил нас обернуться. Прямо над нами стоял Бруно Брек, его грязного цвета глаза посылали нам по очереди резкие, выжидающие взгляды. Почему-то сегодня он больше обычного походил на ящерицу, и я мог поклясться, что сходство не было столь разительным, когда я его увидел в первый раз.
— Хотите выведать сокровенные тайны у международного путешественника, лейтенант? — хихикнул Бруно. — Вы обратились к нужному человеку. Себастьян побывал почти везде, разве не так, Себастьян?
Что-то случилось с вышколенным притворщиком — я понял это по тому, как он неожиданно стушевался и в одно мгновение ничего не осталось ни от Таинственного Человека, ни от снайпера. Рядом со мной сидел совершенно новый субъект, хотя и с уже знакомыми мне усами и бородой, но я даже не знал, кто это, черт возьми. Он поднес стакан к губам, и я заметил, что его пальцы слегка дрожат, — может, здесь и кроется разгадка? В их странных взаимоотношениях?