Том 17. Гроб из Гонконга
Шрифт:
— Вполне понимаю вас, — Энрайт дружески изучал меня. — Я сам без ума от Гонконга. Стелла сказала мне, что вы приехали из Пасадена-сити и были знакомы с Германом Джефферсоном.
— Да, но лучше знаю его отца. Старик беспокоился о нем и, узнав, что я еду сюда, попросил навести справки.
Энрайт заинтересовался.
— Какого рода справки?
— Ну, Герман жил здесь в течение пяти лет. Домой он писал редко. Отец не имел представления о том, чем здесь занимался Герман. Его просто потрясло известие о женитьбе сына на азиатке.
Энрайт кивнул и посмотрел на Стеллу.
— Еще
— По-моему, отец раскаивается, что не помогал ему при жизни. Вам известно, каким способом Герман зарабатывал себе на жизнь?
— Вряд ли он чем-нибудь путным занимался, — медленно сказал Гарри. — Он вел себя как-то таинственно. Лично мне он нравился, а… — тут он взглянул на Стеллу и улыбнулся, — она терпеть его не могла.
Стелла недовольно нахмурилась.
— Не преувеличивай. Мне он был просто безразличен. Я терпеть не могу мужчин, считающих, что каждая женщина обязательно должна в него влюбиться.
Энрайт расхохотался.
— Ладно, будем считать, что ты была равнодушна к нему, — язвительно заметил он. — Как в истории с незрелым виноградом. А мне он нравился.
— Значит, ты аморален, — заявила сестра. — Тебе нравятся люди, которые тебя забавляют.
Слуга-китаец объявил, что ужин подан.
Мы прошли в столовую. Восторгаясь изысканной китайской кухней, я не забывал наблюдать за хозяевами. Энрайт веселился вовсю, а Стелла казалась задумчивой и только время от времени принимала участие в разговоре. Когда ужин кончился, она неожиданно спросила:
— Мистер Райан, кто вам сказал, что Герман снимал эту виллу?
— Герман снимал эту великолепную виллу? — переспросил Гарри. — Какая чушь. — Он насмешливо посмотрел на меня.
— Одна знакомая китаянка. Мы жили по соседству в гостинице "Небесная империя".
— Интересно, зачем ей понадобилось так врать? — нахмурилась Стелла.
— А кто ее знает?.. — Вдруг я почувствовал, что за мной следят, и осторожно поднял глаза к зеркалу. Оно стояло как раз напротив меня. В нем смутно отражались очертания приземистой фигуры. Китаец в европейском костюме стоял в холле. Он внимательно разглядывал меня. Наши взгляды встретились, и он моментально исчез. У меня сжалось сердце. Что-то зловещее было в его взгляде. Я сделал вид, что ничего не заметил.
— Китайцы всегда говорят то, что вы, по их мнению, хотите услышать, — сказал Энрайт, наблюдая за моим поведением. — А уж китаянки — самые отъявленные лгуньи на свете.
— Неужели? — удивился я. Потом снова посмотрел в зеркало и с трудом перевел взгляд на Гарри. — Ну, что ж… все может быть.
— Пойдемте на террасу, — предложила Стелла, вставая. — Хотите бренди?
От бренди я отказался, и мы вышли на террасу. Взошла луна, и море отражало блестящую дорожку на воде.
— Мне нужно позвонить, — сказал Энрайт. — Я надеюсь, вы извините меня. А потом, как я обещал, мы поедем кататься на лодке. Вы не против?
Я вопросительно посмотрел на Стеллу.
— О, я не против, — покорно сказала она. — Гарри не думает ни о чем, кроме своей лодки.
Стелла взяла меня под руку и подвела к балюстраде. Мы стояли, молча любуясь морем.
— Во всяком случае, китаянке повезло, — сказала Стелла с ноткой зависти в голосе. — Думаю, отец Германа обеспечит ее. Я слышала, он очень богат.
— Она потеряла мужа, — сказал я, не зная, сообщать ли Стелле о смерти Джоян.
Стелла протестующе махнула рукой.
— Хорошо, что она от него избавилась. Теперь свободна, богата и в Америке. — Она вздохнула: — Как мне хочется вернуться в Нью-Йорк!..
— Вы приехали оттуда?
— Вот уже год, как я не была там, и меня замучила ностальгия.
— Почему вы не возвращаетесь? Что вас держит здесь?
После долгой паузы она сказала:
— Мы с братом привыкли жить вместе. — Она указала на далекие горы. — Разве это не прекрасно?
Я понял, что она намеренно перевела разговор, и подыграл ей. Мы все еще восторгались прекрасным ландшафтом, когда вернулся Гарри.
— Поехали, — весело сказал он. — Мы покажем вам любопытную рыбацкую деревушку Абдерин.
— С удовольствием, — согласился я, и мы спустились к лодке. Энрайт сел к рулю, а мы со Стеллой расположились на корме. Шум сильного мотора мешал разговаривать. Стелла печально смотрела на освещенное луной море. Я обдумывал новые сведения, полученные от Энрайтов. Что за всем этим кроется? Или они имели неверную информацию, или, как и портье, обманывали меня. Но зачем?
Абдерин действительно оказался сказочным местечком. Гавань буквально кишела лодками и джонками. Подойти к берегу не было никакой возможности, поэтому мы бросили якорь и переправились на сампане, которым управляла девочка лет тринадцати. Около часа мы бродили по деревне, потом Стелла заявила, что устала, и мы тем же путем вернулись на катер.
По дороге обратно Стелла спросила:
— А на островах вы были? На это стоит посмотреть.
— Нет, еще не был.
— Туда ходит пароход. Я собираюсь завтра в Силвер-майбей. Мне нужно навестить там кое-кого, и если вы желаете, то я могу захватить вас с собой. Пока я буду отсутствовать, вы посмотрите на водопад. А потом мы вместе вернемся.
— Чудесная идея, — согласился я.
— У моей сестры доброе сердце, — заметил Энрайт. — Когда мы приехали сюда, у нас была служанка, потом мне пришлось уволить ее по старости. Теперь она живет в Силвер-майбей, и Стелла иногда ее навещает. — Энрайт завел мотор, и нам снова пришлось замолчать. До виллы мы добрались за десять минут.
— Спокойной ночи, — попрощалась Стелла. — Спасибо за то, что вы приняли наше предложение. Пароход отчаливает в два. Я думаю, что мы можем встретиться у пирса.
Шагая по песку в отель, я думал о зловещем китайце, отразившемся в зеркале. Предчувствие, что он очень опасен, не покидало меня.
Следующее утро застало меня в кабинете третьего секретаря посольства США в Гонконге. Попасть туда было нелегко, но фамилия Джефферсона открыла и эти двери. Секретарь оказался упитанным молодым человеком. Атмосфера дипломатической неприкосновенности окутывала его. Мою визитную карточку он держал в руке с такой брезгливостью, словно мог подцепить от нее какую-нибудь заразную болезнь.