Том 17. Гроб из Гонконга
Шрифт:
Сик, заместитель начальника, рассматривал крупномасштабный план города, разложенный на столе. Большой кусок пластыря скрывал шишку, поставленную ему Бордингтоном. Он все еще страдал от жестокой головной боли.
Напротив него, возвышаясь, как массивный сфинкс, сидел Малих. Его холодные зеленые глаза изучали карту. Третьим был Николай Серов, коренастый тип с мрачным и жестоким лицом. Он был правой рукой Малиха, опытным и неутомимым преследователем шпионов.
— Он не мог уйти далеко, — сказал Сик. — Скорее
— Разве его у вас так много? — спросил Малих. — Вы проявили преступную халатность. Я же предупреждал вас об осторожности. Теперь вы говорите, что это вопрос времени. Только где взять это время? Какие меры приняты для розыска Бордингтона?
Сик вытер вспотевший лоб. Не глядя на Малиха, он ответил:
— Он не мог покинуть страну, в этом я уверен. Мы повсюду ищем. Кто-то его прячет. Мы уже проверили все отели. Аэропорт и посты на границе предупреждены. Мы…
Нетерпеливым жестом руки Малих остановил его.
— Когда Бордингтон будет задержан, я хочу лично допросить его. Понятно?
— Да, я понял вас.
— И, что еще более важно, это его преемник. Они обязательно пришлют кого-нибудь на замену провалившемуся агенту. Мне необходимы подробные сведения о всех прибывающих на самолетах, поездах и автобусах туристах. Я не думаю, что Дорн так быстро отреагирует на изменение ситуации, но это не исключено. Вы хорошо поняли меня?
— Да.
— Тогда вперед! Идите и найдите мне Бордингтона.
Сик встал и покинул помещение. Малих обернулся к Серову, который невозмутимо курил сигарету.
— Итак, с чего мы начнем?
Серов улыбнулся, обнажив желтые прокуренные зубы.
— Джонатан Кен, — сказал он. — Этим типом, безусловно, стоит заняться вплотную. Он два раза в месяц регулярно приезжает в Прагу. Четыре дня назад он обедал с Дорном в Париже. Подробный рапорт прислал один из официантов ресторана "У Жозефа". Это роскошный ресторан в центре Парижа. Официант просто отметил этот факт в своем еженедельном рапорте, не дав никаких комментариев.
— Официант — дурак! — отмахнулся Малих. — Что еще известно о Кене?
— Не очень много… Это типично американский деловой человек. Приезжая в Прагу, он частенько посещает клуб "Альгамбра". У нас против него нет никаких улик… за исключением того, что он обедал с Дорном.
— "Альгамбра"? Ты был там? — глаза Малиха буквально сверлили Серова.
— Был. Там прекрасная кухня и имеется что-то вроде отдельных кабинетов, где можно уединиться. Программа довольно занимательная, но без блеска, за исключением номера одной певицы, мать которой была американкой, а отец чехом. Он выступал прошв режима и был расстрелян. Девушку зовут Мэри Рейд. Она взяла фамилию матери.
Малих некоторое время раздумывал, потом спросил:
— Кен имел с ней дело?
— Кажется, он один из ее поклонников. Он несколько раз передавал ей цветы, но никогда не входил в гримерную.
— Цветы… — Малих некоторое время постукивал пальцами по поверхности стола, потом резко вытянул вперед мускулистую руку. — Следует понаблюдать за этой певичкой. Распорядись установить за ней наблюдение. В настоящий момент это может стать той соломинкой, которая спасет утопающего. — Он поднял на товарища сверкающие глаза. — Мне просто необходимо знать все об этой девушке. Все!..
— Понял, — коротко ответил Серов и вышел из кабинета.
Бордингтон взвесил в руке пакет, обернутый в коричневую бумагу, и некоторое время разглядывал его со всех сторон.
— Как видите, это сделано для того, чтобы скомпрометировать вас, — сказал он. — Я никогда не доверял Дорну.
— Но почему? Что я сделала? — Мэри даже не пыталась скрыть свой ужас.
— Откуда я знаю, — Бордингтон пожал плечами. — Посмотрим, что там внутри, — сказал он, вынимая перочинный нож из кармана.
— Может быть, лучше не надо…
— Это просто необходимо. Как же тогда мы сможем принять ответные меры?
Сев за стол, Бордингтон стал осторожно разрезать оберточную бумагу. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы вскрыть пакет. Мэри, стоя в стороне, внимательно наблюдала за всеми манипуляциями Бордингтона.
На стол упала толстая пачка билетов по сто долларов каждый. Некоторое время они ошеломленно смотрели на эту кучу денег, потом Бордингтон дрожащими руками принялся пересчитывать банкноты.
— Приличная сумма! — воскликнул он наконец. — Тридцать тысяч долларов!
— Что все это может значить? — Мэри без сил упала в кресло, стоящее рядом со столом.
— Я вижу только одно объяснение. Это не ловушка для вас. Скорее всего, деньги предназначаются для финансирования моего преемника. — Его лицо омрачилось. — Никогда не получал таких денег! Как видите, я прав. Агент, который заменит меня, обязательно встретится с вами. Иначе зачем Брикман спрятал здесь деньги. ЦРУ пользуется вашей квартирой, как ящиком для писем. Им совершенно наплевать, что из-за этого вы подвергаетесь огромному риску.
Мэри судорожно вздохнула.
— Американцы не имеют никакого права так поступать, — продолжал Бордингтон. — Они могли, по крайней мере, хотя бы предупредить вас… Но они просто не принимают ваше существование в расчет. Если Малих заявится сюда и увидит эти деньги, вам несдобровать.
— Что мы должны делать? — прошептала Мэри.
— Имея такие деньги, мы без проблем удерем из Праги. Нужно купить вам паспорт и отправиться в Женеву. Там вы будете в абсолютной безопасности.
— Но эти деньги не принадлежат нам! — возразила Мэри. — Я не могу воспользоваться ими!