Том 21. Кто убил доктора Секса?
Шрифт:
— Стало быть, если Питу и нужно что-то, то это не деньги, — резюмировал я. — Может быть, долю от рекламы? Ты действительно назвала сумму в четверть миллиона долларов?
— Возможно. — В голосе Санди не было удивления. — Мне почему-то кажется, что все это не имеет никакого отношения к деньгам. И это не любовь. Она боится его до такой степени, что, когда он звонит, у нее перехватывает дыхание и она едва может вымолвить слово.
— Может быть, мне следует переговорить с Дуэйном Ларсеном, — сказал я. — Где его найти?
— Он живет на каньоне
— Что ее агент беспокоится за нее, — сказал я. — Ларсен поймет. Он знает, что агент — это десять процентов жизни актера. Не обязательно посвящать его в то, как поживают остальные девяносто.
— Звучит, по-моему, неплохо, — сказала она сдержанным тоном. — Но мне не хотелось бы, чтобы ты, Холман, трепался об этом по всему городу.
— Его Высокоблагоразумие Рик Холман — вот как звучит мое полное имя, — торжественно парировал я.
Санди порывисто встала:
— Мне надо идти. На всякий случай. А то вдруг Элисон решит прийти пораньше. Ты мне потом расскажешь, что будет?
— Если будет, что рассказывать, — пообещал я.
Она помедлила несколько секунд, потом спросила:
— Я должна тебе заплатить или как?
— Только после того, как я сам что-то сделаю для этого.
Она взяла со стола свою плоскую дамскую сумочку. Я смотрел ей вслед, пока она шла к выходу из бара: ее округлые, упругие ягодицы подпрыгивали в плотно облегающих черных брюках. Да, Санди Паркер — привлекательная женщина, но один вопрос не давал мне покоя: какие на самом деле отношения существуют между ней и Элисон Вейл?
Я подозвал официанта, заказал новую порцию выпивки и решил растянуть ее на следующие полчаса или до тех пор, пока не появится Элисон Вейл. Время тянулось медленно. Прошло пять минут, и тут в бар, еле передвигая ноги, втащился знакомый коротышка, ведя под руку статную рыжеволосую особу, которая на своих шпильках была ростом никак не меньше шести футов. На ней была белая хлопчатобумажная рубашка и брюки лимонного цвета. Впереди на рубашке красовалось довольно живое переводное изображение ярко расцвеченного боевого петушка с подписью под ним: «БИОНИЧЕСКИЙ ПЕТУШОК». Подпись по идее говорила сама за себя. Ее полные груди с гордостью смотрели вперед и вздрагивали при каждом шаге. Плотно облегающие брюки выгодно подчеркивали преимущества ее фигуры: широкие округлые бедра и длинные ноги. Коротышка спешно повел ее к столику рядом с моим и уже собирался присесть, когда я окликнул его:
— Эй, привет, Мэнни!
Он замер в полусогнутом положении, и его увеличенные крупными линзами глаза стали в отчаянии и недоумении бегать за стеклами очков.
— В чем дело, мистер Крюгер? — с любопытством вопросила рыжеволосая. — У вас застряло что-то в ширинке?
— Только выкроишь, наконец, время, чтобы уединиться от всех, — злобно проворчал Мэнни, — и вот тебе на — Рик Холман тут как тут!
— Я не буду лезть в твою частную жизнь, Мэнни, — поспешил я его успокоить. — Просто посижу здесь тихонечко, чтобы было слышно каждое ваше слово.
Он выпрямился, схватил свою спутницу за руку и направился к моей банкетке. Я одарил даму широкой улыбкой, она села рядом со мной, и я представился.
Она одарила меня ответной улыбкой, неторопливой и знойной.
— Привет. Я — Лиз Муди.
— Которая, как ни странно, является моей новой секретаршей, — сообщил Мэнни. — У нас на студии был чертовски тяжелый день, и я подумал, что по меньшей мере выпивку за мой счет она заслужила.
— Мистер Крюгер — такой милый босс, — затаив дыхание, призналась Лиз шепотом.
Студия «Стеллар» — самая скромная среди «гигантов», и Мэнни — ее директор по рекламе. Еще о нем было известно, что он снимал секретарш с работы быстрее, чем Де Милль — свои киноэпопеи. Обычно они пребывали на службе не более двух месяцев, после чего шли своей дорогой. Я всегда считал, что это каким-то образом связано с маниакально-депрессивной натурой Мэнни.
— Почему ты шпионишь за мной, Рик? — спросил он с места в карьер.
— Это ты шпионишь за мной, — сказал я. — Кто первым зашел в этот бар?
Он все еще размышлял над моими словами, когда к нашему столику подошел официант.
— Мне порцию «Харви Болбэнгера», — сказала ему Лиз Муди.
— «Уолбэнгер», — поправил ее Мэнни.
— Ну, я думаю, мне не так уж обязательно это знать. — Неожиданно она глупо захихикала. — Я хотела сказать, поскольку я — девушка и все такое.
От этих слов Мэнни передернуло, и он велел официанту принести ему то же самое.
— Вы в кинобизнесе, Рик? — поинтересовалась рыжеволосая.
— Он — мерзкий сыщик, вот он кто, — выпалил Мэнни.
— Частный детектив? — Ее глаза расширились от удивления. — Ух ты! И у вас есть собственный сериал и все такое?
Я решил, что меня разыгрывают. Мэнни сверлил меня взглядом так, что мне показалось, будто он хочет загипнотизировать меня до смерти.
— Ты в последнее время ничего не слышал о Дуэйне Ларсене? — спросил я как бы между прочим.
Он подозрительно уставился на меня:
— А что я должен был слышать о Дуэйне Ларсене?
— Судя по всему, это всего лишь слухи.
— Какие слухи?
Чем больше ложь, тем скорее Мэнни в нее поверит, подумал я и сказал:
— Я слышал, что «Стеллар» собирается подписать с ним контракт на съемку в римейке «Горбуна из собора Нотр-Дам». В роли старого Лоутона.
— Но он же не умеет играть! — Лицо Мэнни исказилось от гнева. — Он же не способен играть даже в этих телевизионных вестернах!
Я пожал плечами:
— Как я и сказал, возможно, это всего лишь слухи.
— Никто на студии ничего мне больше не говорит, — пробормотал он. — Может быть, им стыдно говорить мне об этом. И им действительно должно быть стыдно! Дуэйн Ларсен в роли горбуна из собора Нотр-Дам?! Наверное, он думает, что это история о каком-нибудь футболисте!