Том 23. Джентльмены предпочитают блондинок
Шрифт:
— Почему? — спросил Карл.
Я объяснил, что гидроплан вернется только через шесть дней, а кто-то — очевидно сам Юджин — разбил радиостанцию.
— Понятно, — задумчиво кивнул он. — Но разве мы не можем подать сигнал опасности?
— Какой, например? — с иронией воскликнул Борис. — Может, разжечь костер?
— Я как раз это и имел в виду, — обрадовался Карл.
Я постарался деликатно урезонить его:
— Через полчаса наступит рассвет, Карл. И никто днем не увидит костер. Даже в темноте понадобился бы настоящий пожар, чтобы
— Настоящий пожар? — переспросил Карл.
Несколько секунд он размышлял над моими словами.
— Мистер Бейкер, кажется, вы говорили, что я унаследую все, чем владел Юджин? Видимо, этом дом тоже?
— Конечно, — устало подтвердил я. — Он принадлежит вам, Карл.
— Вот здорово, — обрадовался он. — Тогда пойдемте и подожжем его!
— Что? — Я изумленно посмотрел на него.
— Я думаю, это лучший способ устроить настоящий пожар, — радостно заявил он.
Я взглянул на Бориса, и мы в унисон кивнули.
Когда на небе обозначились первые признаки рассвета, мы впятером сгрудились на причале, любуясь фейерверком горевшего замка Иф. Примерно через час к причалу на большой скорости подошел катер береговой охраны. Полиция хотела выяснить, что происходит на острове…
Казалось бы, какое счастье снова оказаться живым и невредимым в своей собственной квартире! Ее окна выходят на Центральный парк Манхэттена, и можно снова любоваться всем его великолепием в осенних сумерках. И счастье было бы возможно, кисло думал я, если бы не дьявольское изобретение человека по имени Бэлл! Телефон снова зазвонил. Я поднял трубку.
— Нет! — зло рявкнул я и положил трубку на место.
Телефон немедленно зазвонил снова.
— Ты только послушай, Ларри! — забормотал мне в ухо ненавистный голос, когда я снял трубку. — Я твой агент или нет?
— Нет! — огрызнулся я и опять бросил трубку.
Через три секунды снова раздался звонок.
— Ларри, котик! — плаксиво заныл тот же голос. — Это Сэлма Брутен, дорогой!
— Это то самое двуличное, продажное, предательское, лицемерное, толстое чудовище, называющее себя Сэлмой Брутен? — спросил я заинтересованным тоном.
Наступила долгая пауза.
— Да, — прошипел извиняющийся голос. — Это я, Сэлма Брутен, твой агент, дорогой!
— В первый раз слышу, — зло рявкнул я и повесил трубку.
Очередной звонок раздался ровно через четыре секунды.
— Отстань от меня! — завопил я в трубку. — Или я подам на тебя в суд за вмешательство в частную жизнь.
— Ларри! — отчаянно завизжала толстуха в мое многострадальное ухо. — Я дико извиняюсь за то, что произошло с Весткоттом, честное слово! Ну откуда мне было знать, что он маньяк и…
— Приличный агент обязан был узнать об этом заранее! — холодно возразил я.
— Но ведь ни с тобой, ни с Борисом ничего не случилось! — заныл мой упитанный агент. — А какая чудесная получилась реклама! Уже две телевизионные сети лезут из кожи вон, предлагая вам с Борисом контракт на сценарий для нового сериала! И я работаю круглые сутки, стравливая их друг с другом. И у меня уже готов контракт, который нужно только подписать, дорогой! Он даже лучше, чем контракт с Весткоттом! Ты заработаешь такую кучу денег, что…
— Мы с Борисом Сливкой больше не считаем тебя своим агентом! — окрысился я. — Тебе об этом было сказано во время телефонного разговора из Калифорнии. Мы это решили, как только вернулись с проклятого острова. Так что ищи себе новых клиентов и торгуй ими направо и налево!
— Ларри, котик, неужели ты не хочешь даже взглянуть на контракт? — отчаянно умоляла Сэлма. — Ведь это же всего пять минут. Я направлю посыльного прямо к тебе на квартиру…
— Хорошо, вот мои условия, Сэлма! — снисходительно проворчал я. — Присылай контракт, я с ним ознакомлюсь. Но обещай прямо сейчас, если он мне не понравится, ты прекратишь бесконечные телефонные звонки. Договорились?
— Отлично, Ларри! — В голосе неудачливого агента слышались истерические нотки. — Я согласна на все! Контракт будет у тебя через пятнадцать минут.
Я бросил трубку и закурил, хмуро уставившись в окно на великолепные осенние сумерки. Такая ночь просто создана для любви, а моя единственная постоянная подружка на Манхэттене два дня назад вышла замуж за своего босса! Жизнь чудовищно несправедлива; музыкант может усыпить себя музыкой, нытик убаюкает себя слезами, но где это видано, чтобы писатель был способен заснуть за пишущей машинкой?
Звук дверного звонка развеял мои тоскливые размышления. Я нехотя направился к двери, чтобы забрать контракт у быстроногого посыльного. Не успел я открыть дверь, как в руки мне сунули толстый конверт, а быстроногий посыльный, ворвавшись в квартиру, быстро исчез в моей спальне. У меня сложилось смутное впечатление, что посыльный был дамой. Потому что даже самые отчаянные педики все еще не решаются носить юбки на Манхэттене. Но это было всего лишь первое впечатление. Все остальное не способствовало определенности: широкий воротник пальто был поднят, а голова повязана шарфом, так что можно было разглядеть только глаза и кончик носа. Что за черт? Я закрыл входную дверь, вернулся в гостиную и с опаской уставился на прикрытую дверь в спальню. Я знал, что у Сэлмы Брутен были надежные связи в самых неожиданных местах. Но даже она не могла использовать агента ЦРУ в качестве посыльного!
И вдруг дверь спальни широко распахнулась, и на пороге возникло роскошное рыжеволосое привидение, облаченное в бледно-голубую шелковую детскую пижамку. Девушка, лучезарно улыбаясь, направилась ко мне, при этом незабываемая грудь задорно подрагивала под полупрозрачной тканью.
— Все это время меня ужасно мучила совесть, Ларри! — нежно проворковала она.
— Ва… В-Ванда? — заикаясь проговорил я. — Что ты здесь делаешь?
— А как же награда моему герою? — спросила она. — Ты ведь еще не получил ее, мой храбрец!