Том 28. Исчезнувший мертвец
Шрифт:
— Вы разбили мои иллюзии, — признался я.
— То же самое могу сказать и о вас, — добавила Паула.
Дженис протянула мне наполненный стакан, и я его принял с благодарностью.
— Начало положено, — сказал я Пауле. — Теперь мне нужно знать, где я могу встретиться с этими людьми.
— Это я могу вам сказать, — ответила она. — Джорджия была в ужасе при мысли, что ее могут убить, чтобы помешать ей выступить по ТВ, и, между нами говоря, она не ошиблась. Несколько дней назад я точно установила
— Ну вот, вы становитесь по-настоящему полезной.
— Дайте лейтенанту список, Дженис.
Дженис вышла и через полминуты вернулась с отпечатанным списком, который и протянула мне. Я поблагодарил ее и сунул лист в карман.
— Вы ничего больше не можете добавить? — спросил я Паулу. — Любая незначительная деталь может оказаться для меня бесценной.
Она покачала головой:
— Сожалею, но в настоящий момент это все.
Зазвонил телефон, Дженис сняла трубку и подняла глаза на меня:
— Вас, лейтенант.
Я взял трубку:
— Уилер слушает.
— Это Полник, лейтенант. Я внизу.
— Подождите меня. Сейчас спущусь. — Я повесил трубку. — Спасибо за сведения, — сказал я Пауле. — Буду держать вас в курсе событий.
— Благодарю вас, лейтенант, — ответила она мрачно. — Ужасно трагичная история.
— Постарайтесь не думать о ней. Попытайтесь забыть на какое-то время, что Джорджия Браун вообще существовала.
— Джорджия Браун! — воскликнула она. — Мне в общем-то плевать на Джорджию… Но что я буду делать с программой в субботу?
Полник улыбнулся, когда я спустился к нему.
— Привет, лейтенант! Что нового?
— Я хочу выпить. Пойдем хлопнем по стаканчику в баре.
Я заказал виски со льдом и слезинкой содовой. Полник от душевного расстройства попросил полпорции.
— Что вы узнали? — спросил я.
— Я повидал всех других жильцов, как вы приказали, и швейцара. Он видел ее всего один раз, когда помогал внести багаж. Он сказал, что она была блондинкой, красивой девушкой, но неразговорчивой.
— А другие жильцы?
— Они ее не видели. Она не выходила.
— Бывали у нее посетители?
— Двое. Две женщины, обе классные. Одна рыженькая — она приходила сегодня утром, а другая… — Он заколебался. — Ну, я клянусь, лейтенант, что мне так сказали…
— У нее голубые волосы и она одета в голубое?
— Вы знаете? — озадаченно спросил Полник. — Больше никого не было, лейтенант.
— К тому же только у них были уважительные причины посетить ее, — сказал я. — Вы уверены, что никого другого не было?
— Старуха, живущая напротив, уверена, что никто больше не приходил. Швейцар сказал, что другой такой проныры, как эта старая крыса, — не сыскать. Она сорок лет следит за соседями. Уж если она сказала, что блондинка никого больше не принимала, — значит, не принимала.
— Плоско, как доска, — сказал я.
Бармен подал выпивку, и Полник выглядел обеспокоенным, пока я не расплатился.
— В общем, ей надоело сидеть без дела, — задумчиво произнес я, — тогда она изготовила бомбу, пристроила ее к звонку и стала ждать, пока кто-нибудь надавит на кнопку.
— Самоубийство! — вскричал пораженный Полник. — Значит, вы уже раскрыли это дело, лейтенант!
Глава 3
Это был стиль испанского модерна со штукатуркой под мрамор. «Моя саманная хижина», — пели когда-то о жилищах такого сорта. Патио — внутренний дворик — окружен высокими стенами и обсажен для красоты шестью пальмами, но ни одна из них ни разу не принесла хотя бы финик.
Я позвонил у входной двери, но ответа не получил и направился по аллее к «остину-хили», когда до меня донесся из патио всплеск. Я остановился и услышал, как хриплый голос тихонько напевает. Пели фальшиво. Дверь в патио была закрыта, но не заперта. Я толкнул ее и очутился перед бассейном. На другом его конце я заметил что-то белое, потом снова услышал всплеск. Я стал ждать.
Она проплыла кролем три четверти бассейна, прежде чем обнаружила мое присутствие.
— Вы в частном владении, — сказала она своим сиплым голосом. — Вы этого не заметили?
— Вы — Кей Стейнвей?
— Убирайтесь!
— Я — лейтенант Уилер из службы шерифа. Я хотел бы поговорить с вами.
— Ах! — сказала она. — Но сначала я должна вылезти отсюда.
— Я вас жду.
— Но на мне нет купальника!
— Несчастье одних составляет счастье других, — любезно утешил ее я.
Она от души рассмеялась:
— Мой халат на стуле, позади вас. Не будете ли вы столь галантны, чтобы подать его мне?
— Вы злоупотребляете моим рыцарским характером, — сказал я неохотно, взял белый халат со стула и подошел к бассейну.
Она подплыла к краю и положила на него руки:
— Положите его сюда и отвернитесь.
— Я дальнозоркий. Я вас даже не вижу, — сказал я наугад.
— Отвернитесь, или я останусь в воде.
— Хорошо. Но вы убили во мне юного натуралиста.
Я послушно отвернулся и затянулся сигаретой.
Десять секунд молчания, потом она объявила:
— Теперь можете повернуться. Я в порядке.
— Досадно!
Я повернулся. Она завязывала пояс халата.
— Идемте в дом, — сказала она. — Мне необходимо выпить.
Мы прошли вдоль бассейна, пересекли патио, вымощенный белыми плитами, и вошли в стеклянную дверь, распахнутую настежь.
Гостиная была в стиле модерн, с баром в одном конце. Кей зашла за стойку и посмотрела на меня: