Том 3. Драмы
Шрифт:
Владимир (с горькой улыбкой).Я вижу: ты хочешь меня утешить!
Белинский. Когда ты был у Загорскиных? Могут ли там тебя утешить?
Владимир. Вчера я их видел. Странно: она меня любит – и не любит! Она со мною иногда так добра, так мила, так много говорят глаза ее, так много этот румянец стыдливости выражает любви… а иногда, особливо на бале где-нибудь, она совсем другая, – и я больше не верю ни ее любви, ни своему счастью!
Белинский. Она кокетка!
Владимир. Не верю: тут есть тайна…
Белинский. Поди ты к черту с тайнами! Просто: когда ей весело, тогда твоя Наташа об тебе и не думает, а когда скучно, то она тобой забавляется. Вот и вся тайна.
Владимир. Ты это сказал таким нежным
Белинский (покачав головой).Ты не в духе сегодня!
Владимир (вынимает изорванное письмо).Видишь?
Белинский. Что такое?
Владимир. Это письмо я писал к ней… прочти его! Вчера я приезжаю к ее кузине, княжне Софье; улучив минуту, когда на нас не обращали внимания, я умолял ее передать письмо Загорскиной… она согласилась, но с тем, чтобы прежде самой прочитать письмо. Я ей отдал. Она ушла в свою комнату. Я провел ужасный час. Вдруг княжна является, говоря, что мое письмо развеселит очень ее кузину и заставит ее смеяться! Смеяться! Друг мой! Я разорвал письмо, схватил шляпу и уехал…
Белинский. Я подозреваю хитрость княжны. Загорскина не стала бы смеяться такому письму, потому что я очень отгадываю его содержание… зависть, может быть и более, или просто шутка…
Владимир. Хитрость! Хитрость! Я еевидел, провел с нею почти наедине целый вечер… я видел ее в театре: слезы блистали в глазах ее, когда играли «Коварство и любовь» Шиллера!.. Неужели она равнодушно стала бы слушать рассказ моих страданий? [97] (Схватывает за руку Белинского.)Что если б я мог прижать Наталью к этой груди и сказать ей: ты моя, моя навеки!.. Боже! Боже! Я не переживу этого! (Смотрит пристально в глаза Белинскому.)Не говори ни слова, не разрушай моих детских надежд… только теперь не разрушай!.. А после…
97
Исполнение на сцене драмы «Коварство и любовь» Шиллера с П. С. Мочаловым в роли Фердинанда вызывало горячий энтузиазм московского студенчества и передовой, демократически настроенной публики. «Я помню, как он исполнял роль Фердинанда в поре своей молодости, искренний пыл которой обнаруживался и в сценах нежной любви, и в сцене отчаянной ревности. Мы, студенты, знали почти наизусть всю эту роль», – вспоминал один из зрителей той поры (цит. по: Б. Алперс. Актерское искусство в России, т. I. M.–Л., 1945, с. 379). Волнение Натальи во время спектакля Арбенин истолковывает как явный признак ее духовного родства с ним. В дальнейшем жизнь разбивает эту иллюзию героя. Замечательно сходство этого момента драмы Лермонтова с одним из эпизодов «Дворянского гнезда» Тургенева. Студент Московского университета Лаврецкий на основании впечатления, которое производит игра Мочалова на юную красавицу, делает поспешный вывод о благородстве и независимости ее натуры, вывод, в котором ему приходится затем горько разочароваться (см.: И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах. Сочинения в пятнадцати томах, т. VII. M.–Л., 1964, с. 166 и далее).
Белинский. После! (В сторону)Как? Ужели он предугадывает судьбу свою?
Владимир. О, как сердце умеет обманывать! (Беспокойно ходит взад и вперед.)
Белинский (в сторону).И я должен буду разрушить этот обман? Ба! Да я, кажется, начинаю подражать ему! Нет! Это вздор! Он не так сильно любит, как показывает: жизнь не роман!
(Входит слуга Белинского.)
Слуга. Дмитрий Василич! Какой-то мужик просит позволения вас видеть. Он говорит, что слышал, будто вы покупаете их деревню, так он пришел…
Белинский. Вели ему взойти. (Слуга уходит.) (Входит мужик, седой, и бросается в ноги Белинскому.)Встань! Встань! Что тебе надобно, друг мой?
Мужик (на коленах).Мы слышали, что ты, кормилец, хочешь купить
Белинский. Да встань, братец, а потом говори!.. Встань прежде!
Мужик (встав).Не прогневайся, отец родной, коли я…
Белинский. Да говори же…
Мужик (кланяясь).Меня, старика, прислали к тебе от всего села, кормилец, кланяться тебе в ноги, чтобы ты стал нашим защитником… все бы стали богу молить о тебе! Будь нашим спасителем!
Белинский. Что же? Вам не хочется с госпожой своей расставаться, что ли?
Мужик (кланяясь в ноги).Нет! Купи, купи нас, родимой!
Белинский (в сторону).Странное приключение! (Мужику)А! Так вы, верно, недовольны своей помещицей?
Мужик. Ох! Тяжко! За грехи наши!.. (Арбенин начинает вслушиваться.)
Белинский. Ну! Говори, брат, смелее! Жестоко, что ли, госпожа поступает с вами?
Мужик. Да так, барин… что ведь, ей-богу, терпенья уж нет. Долго мы переносили, однако пришел конец… хоть в воду!.. [98]
98
В изображении ужасов крепостного права отразились личные впечатления и воспоминания поэта о жестокостях пензенских помещиков, соседей его бабушки по имению (см.: В. С. Нечаева. В. Г. Белинский. Начало жизненного пути и литературной деятельности. М., 1949, с. 307–326; А. Храбровицкий. Дело помещицы Давыдовой. – В кн.: Литературное наследство, т. 57. М., 1951, с. 243–247). Реальная основа изображенных в «Странном человеке» событий и общая антикрепостническая направленность драмы явились источником близости ее к трагедии В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин», написанной незадолго до «Странного человека», в конце 1830 г. Лермонтов мог знать драму Белинского, которая в рукописи ходила среди студентов Московского университета, однако документально факт знакомства Лермонтова с этим произведением не подтвержден. Как и Лермонтов, Белинский стремился изобразить действительное положение крестьян, опираясь на свои наблюдения над жизнью крестьян Чембарского уезда. Пензенской губернии, где он провел детство. Сообщая отцу о возможности скорого опубликования своего драматического произведения, Белинский писал: «Вы в нем увидите многие лица, довольно Вам известные» ( В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. XI. М., 1956, с. 46). На «полное тождество идей у обоих студентов и начинающих писателей» – авторов «Дмитрия Калинина» и «Странного человека» – обратил внимание уже П. А. Висковатов (см.: Сочинения М. Ю. Лермонтова, первое полное издание, под редакцией П. А. Висковатова, в шести томах, т. VI. М., 1891, с. 123–125). Сопоставление драм было также сделано С. А. Венгеровым (см.: Полное собрание сочинений В. Г. Белинского, под редакцией С. А. Венгерова, т. I. СПб., 1900, с. 133–136).
Владимир. Что же она делает? (Лицо Владимира мрачно.)
Мужик. Да что вздумается ее милости.
Белинский. Например… сечет часто?
Мужик. Сечет, батюшка, да как еще… за всякую малость, а чаще без вины. У нее управитель, вишь, в милости. Он и творит что ему любо. Не сними-ко перед ним шапки, так и нивесь что сделает. За версту увидишь, так тотчас шапку долой, да так и работай на жару, в полдень, пока не прикажет надеть, а коли сердит или позабудет, так иногда целый день промает.
Белинский. Какие злоупотребления!
Мужик. Раз как-то барыне донесли, что, дискоть, «Федька дурно про тея говорит и хочет в городе жаловаться!» А Федька мужик был славной; вот она и приказала руки ему вывертывать на станке… а управитель был на него сердит. Как повели его на барской двор, дети кричали, жена плакала… вот стали руки вывертывать. «Господин управитель! – сказал Федька. – Что я тебе сделал? Ведь ты меня губишь!» – «Вздор!» – сказал управитель. Да вывертывали, да ломали… Федька и стал безрукой. На печке так и лежит да клянет свое рожденье.