Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

д'Аннунцио Габриэле

Кровь ласточек дождит теперь в моря.

Бианкофиоре

(как бы запевая плясовую песню)

«Вещунья дней весенних,

о ласточка, о птичка!

из стороны, где стужи не бывает…»

Франческа

О да! о да! Бианкофьоре!

музыки! музыки!

Спойте мне что-нибудь

голосом тихим.

бросьте иглу,

пойте!

Девушки

встают, быстро складывая тафту.

Сходи за Симонетто, Бьанкофьоре.

Бианкофиоре

Сейчас, мадонна.

Франческа

Ты же, Альда, можешь

покликать Бьордо, Россо, Синьорелло

пусть с инструментами идут сюда

и нам сыграют здесь.

Альда

Сейчас, мадонна.

Франческа

Ты, Альтикиара, лекаря сыщи,

пошли его ко мне.

Альтикиара

Сейчас, мадонна.

Франческа

А ты, Гарсенда, если флорентийских

купцов увидишь, позови скорей.

Гарсенда

Сейчас, мадонна, разыщу их.

Франческа

Нынче

календы марта, надобно надеть

фиалковый венок.

Бианкофиоре

Его сплетем мы,

Мадонна, и красивый.

Франческа

До свиданья.

Все уходят.

Сцена II

Франческа обращается к рабе , которая еще рассматривает небо через окно.

Франческа

Не возвращается, Смарагди?

Раба

Нет,

Мадонна. Но сокольничий

его сумеет приманить. Не огорчайтесь.

Франческа

Я огорчаюсь, да! Малатестино,

наверное, рассердится, что я

так плохо берегла его подарок.

Он говорил, что мне дарит царя

всех соколов, а я не сберегла…

Он был и дик, и зол, и убежал

он от лица людского…

Франческа молчит несколько мгновений.

Франческа

Я боюсь его.

Раба

Кого боишься ты?

Франческа

Малатестино.

Раба

Тебя страшит его ослепший глаз?

Франческа

Нет, более другой — тот зрячий, страшный.

Раба

Ты сделай так, чтоб больше не смотрел он.

Франческа

Скажи, Смарагди! что нам за вино

ты подала в тот день, когда шел бой

на башне Мастры, помнишь? —

с наговором?

Раба

Ах, госпожа, что говоришь ты?

Франческа

Словно

коварного ты поднесла напитка;

внедрилось в жилы всех, кто выпил, — зло;

и жизнь моя еще печальней стала!

Раба

Зачем грустишь? Коль не вернется сокол,

вернется тот, к кому в душе твоей

горит любовь.

Франческа

(побледнев, со сдержанной яростью)

Презренная! Как смеешь!

И ты предать меня готова. Проклят

да будет час, когда его ко мне

ты привела, — о, час обмана! Разве

не ты открыла мне дорогу к смерти?

Трех горьких чаш тебе не захотела

оставить я, а ты мне каждый день

их подаешь без слез и сожаленья.

Раба, как подломленная, падает на землю.

Раба

Топчи меня, топчи! Меж жерновов

мне череп раздави!

Франческа

(как бы успокоившись)

Ну, полно! Встань.

Нет на тебе вины, моя Смарагди,

нет на тебе вины. Ты поспешила,

как дух души моей, навстречу счастью!

И на твоих глазах была повязка,

и, может быть, она же прикрывала

несправедливость моего отца!

Были мы все и бессильны, и злы,

были в неведенье все и в несчастье,

были мы все невиновны!

все мы стояли

на берегу беспощадной реки.

Всех позабыв,

я перешла на ту сторону;

мы разлучились, увы!

Мы разлучились и больше

соединиться не в силах.

Я говорю вам:

я не могу.

Вы говорите мне:

возвратись.

Я отвечаю вам:

не умею.

Последним словам она придает как бы напевность песни; потом смеется сухим и горьким смехом, словно потерявши власть над собой внезапно. Но сама пугается звука своего собственного смеха, между тем как раба, дрожа, подымается на ноги.

Разум мой, разум, цари!

Не уклоняйся в безумие!

Кто мной владеет? Не демон ли?

Дьявол во мне рассмеялся, ты слышала?