Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино. 1919-1929

Садуль Жорж

Затем Гриффит снял фильм «Печаль сатаны» («The Sorrows of Satan», 1926), экранизировав опубликованную в 1903 году книгу плохой романистки Мари Корелли! В свое время эта книга вдохновила Дрейера на съемку

* Во Франции —под названием «Салли, дочь цирка» («Sally, fille de cirque*).

картины «Страницы из книги сатаны» *. Приступая к новой картине для «Парамаунт», Гриффит заявил:

«Действие моего фильма будет происходить на небе, в аду, в литературных кругах Лондона, на тропическом острове и на полюсе, и я ищу в Англии соответствующие места съемок. Мы хотим также снять проход судна между двумя айсбергами».

В сценарии, написанном Форрестом Хэлси, от первоначальных

проектов почти ничего не сохранилось. Он не имел ничего общего с фильмом Дрейера, поскольку был современной версией «Фауста», а действие происходило не в Лондоне, а в Нью-Йорке. Интрига фильма такова: «Молодой писатель (Рикардо Кортес), состоящий в связи.с юной студенткой (Кэрол Дэмпстер), однажды вскричал: «Если бы дьявол существовал, я бы ему продал душу». Испанский принц (Адольф Менжу) дает ему громадные богатства, женит на принцессе (Лиа де Путти), поставляет несметное количество любовниц и организует оргии. Но однажды писатель узнает, что имеет дело с Мефистофелем... Новый Фауст с ужасом отворачивается от него, отказывается от богатства и возвращает себе душу с помощью студентки-ангела».

Вначале Цукор приобрел этот сюжет для Сесиля Б., де Милля. Гриффиту сюжет тоже подошел бы, но последний не был режиссером в духе «Парамаунт». Об этом ему прямо и заявил Джесси Ласки тут же после премьеры и публичного провала нового фильма. По словам Эйлин Боусер, Ласки «поручили передать Гриффиту, что его методы производства фильмов не соответствуют методам «Парамаунт» и что «Парамаунт» решил отказаться от его услуг» **.

Гриффит вернулся в «Юнайтед артисте», где ему предложили должность художественного руководителя с окладом 8 тысяч долларов в неделю. Это означало, что он перестал быть продюсером и хозяином своих фильмов, а превратился в обычного служащего Джозефа Шенка, возглавившего фирму после смерти Хайрэма Эбрамса в 1926 году. Гриффит снял в 1928 году фильм «Фанфары любви» («Drums of Love») по сценарию Геррита Дж. Ллойда, переложившего легенду о Паоло и Франческе да Римини с переносом действия в Латинскую Аме-

* Этот фильм К.-Т. Дрейер поставил в 1920 году,—Примеч. ред. ** In: Barry /, D. W. Griffith, p. 88.

рику 1850 года. Картина потерпела жестокий провал, как и новая версия одного из его фильмов 1913 года — «Битва полов» (1928). Тем временем наступила эра звукового кино.

Гриффит использовал звук задолго до многих крупных режиссеров, поскольку еще в 1921 году он применил для озвучивания двух или трех сцен «Улицы грез» способ «Фонокинема», разработанный Орландо Келлумом. Но эта звуковая версия, где песни были на пластинках, а пролог наговорил сам Гриффит, прошла только в нескольких кинотеатрах первого экрана.

Гриффит дебютировал в звуковом кино фильмом «Леди с тротуара» («Lady of the Pavements*, 1929), где пела мексиканская звезда Лупе Белес. Но его первым полностью звуковым фильмом был «Авраам Линкольн» (1930). В нем главную роль сыграл Уолтер Хастон, отец Джона Хастона. Этот фильм еще «крутили» перед второй мировой войной в одном крохотном кинотеатре в Брюсселе. Фильм мало чем отличался от остальных картин начала звукового кино. Только, быть может, в военных сценах с участием большого количества статистов чувствовалась рука создателя «Рождения нации». В отличие от фильма, создавшего славу Гриффиту (и американскому кино), «Линкольн» был снят южанином, а не северянином.

Гриффит сделал для «Юнайтед артисте» еще один фильм, «Борьба» (1931), который был снят с экранов после первых же демонстраций. Великого режиссера обогнало время и то искусство, которое во многом благодаря ему утвердилось и развилось в Соединенных Штатах. Ему

пришлось следовать новым веяниям в кино, коммерциализировать свой талант, подстроиться к Голливуду, но он был'для этого приспособлен куда меньше, чем Сесиль Б. де Милль. Ему давали крупные средства, но он не смог использовать своих шансов. «Моголы» Голливуда не простили ему убытков. Его безжалостно выгоняли отовсюду. Не надеялся ли он выбраться из пропасти, когда в 1933 году продал последние акции «Юнайтед артисте»? Он больше не снял ни одного фильма, и о нем забыли все до самой его смерти, последовавшей 23 июля 1948 года от кровоизлияния в мозг в меблированных комнатах голливудского отеля «Никербокер». До самых последних дней у него хватало денег на вполне сносную жизнь, но в течение пятнадцати лет он страдал от невозможности вернуться на студию, Поговаривали, что он топил свои горести в виски*. Он потерял все иллюзии еще в 1924 году, когда подводил итог своей карьеры за 1916—1919 годы:

«Почему искусство кино как бы замедлило свой прогресс? Из-за невероятно высокой себестоимости современных фильмов. Эксперимент с новым фильмом стал рискованным. А посему фильмы производятся по

шаблону, завоевавшему популярность. <—>

Возьмем случай со мной. «Рождение нации» принесло мне богатство; это богатство я бросил на проверку новых теорий в «Нетерпимости». И тогда, чтобы заработать на жизнь, мне пришлось снимать обычные фильмы; они сделаны в угоду вкусам публики. Я, правда, пытался втиснуть туда кое-что новое, чтобы проверить некоторые идеи. Но для того, чтобы мои фильмы приняла фирма-издатель, я вводил элементы действия на потребу публике. А стоило мне получить доходы с этих фильмов, как я тут же снял «Сломанные побеги» **.

В 1919 году Гриффит, отведав горького хлеба навязанных ему картин, смог снова стать самим собой, поскольку над ним не было хозяина. Но после 1924 года ему снова встать на ноги не удалось. И он сам и киноиндустрия претерпели за этот год громадные изменения. Но режиссер по-прежнему был полон творческих сил. Робер Флоре описал в «Синэ-магазин» (27 июля 1923 года) их совместный визит в нищий нью-йоркский квартал Бауэри в момент подготовки фильма с Олом Джолсоном:

«Мы вышли из такси и вошли в сквер, в котором вряд ли можно встретить миллионера. «Простите, что я заставляю вас ходить пешком,— сказал мне режиссер,— но сегодняшний день я посвятил поискам типажей для будущего фильма. Вы увидите, как я работаю».

Скверик невероятно грязен. Стоит удушливая жара. Люди в рубашках спят на скамейках в тени рахитичных деревьев с выцветшими листьями. Вдруг Д.-У. Г. дергает меня за рукав: «Поглядите на того типа!»

* См. в «Размышлениях о киноискусстве» рассказ Рене Клера о встрече с Д.-У. Гриффитом «туманным лондонским вечером» (в усском издании см. с. 63—65.— Примеч. ред.). Кроме того, книга эры Гудмана «Пятьдесят лет упадка и крах Голливуда (The FiftyYear Decline and Fall of Hollywood. New York, 1961) открывается рассказом о «последнем интервью с Гриффитом» и точно описывает его положение и состояние духа в конне жизненного пути.

** D. W. Griffith parle—in: «Cinea-Cine pour tous», 1925, 15 fevr.

Мужчина лет пятидесяти, астматик апоплексического' сложения, читает подобранную с земли газету. Каждую минуту он сплевывает и поправляет на носу в форме кар? тофелины (цвета клубники) ржавое пенсне, которое то, и дело соскальзывает из-за сломанной пружины. Гриффит подходит к нему, что-то говорит, и через несколько секунд человек дает ему свой адрес. «Я пообещал ему 25 долларов, если он согласится прийти в студию и посидеть на скамейке с лорнетом и газетой...». <—>